Читать «Максимализмы (сборник)» онлайн - страница 71

Но тут моим взором овладели часы ярко-оранжевого цвета.

Вернее, сами часы созданы из обыкновенной стали, но на чёрном циферблате ободок, часовые метки и секундная стрелка – оранжевые и ремешок тоже сияет тем же чудесным цветом. Формы строгие, но цвет – восторженно-непристойный. И вытворил такое не кто-нибудь, а сам Армани.

Я редко влюбляюсь в вещи. Да и в людей тоже. Единственная моя многолетняя любовь, не теряющая страсти – это компьютер Макинтош (потому-то я регулярно покупаю его новые модели).

В наручные, стенные да и в башенные часы я точно никогда не влюблялся – а тут я почувствовал это подвластное, беззащитное состояние любви. Неведомая красота пленила меня. Я не мог оторвать от неё глаз и сердца. Это была красота времени, которая сначала убьёт, а потом возродит уже для бессмертия.

Два дня я мучился этой любовью, которая, к счастью, была продажной. Оставалось выторговать её подешевле. Все магазины, как сговорившись, продавали мои волшебные часики за одну и ту же цену. Но есть огромнейший бордель eBay, где любую любовь можно купить втридёшево. Вот я и нашёл сутенёра в Гонконге, который продал мне девственного Армани ровно в два раза дешевле, чем в Америке.

Так что радость от обладания оранжевым временем у меня ещё сильнее. Буду от счастья носить его на руках. Пока меня не занесёт, а время – не понесёт.

Аборт как самозащита

Аборт – это самозащита женщины от вторжения в её жизнь существа, которое кардинально изменило бы её существование, да так, как она того не желает. Это подобно самозащите от вторжения в дом грабителя. Женщина может его убить, и закон посчитает её правой. Тело женщины – это её дом, и пока американский закон позволяет убить зародыша безнаказанно.

Люди всё никак не могут признать, что убийство живых существ – это нормальная и необходимая часть их жизни. Чтобы избежать слова «убийство», лицемеры-мудозвоны затеяли философско-политические споры о том, когда начинается жизнь. Решили общим голосованием, что жизнь начинается при оплодотворении клетки. А жизнь сперматозоида и жизнь яйцеклетки с великим удобством за таковую сговорились не считать. И с облегчением вздохнули, и бросились защищать зародышей, не обращая внимания на мрущих детей.

Убивать на войне и в результате судебного приговора – всё-таки согласились в виде возжеланного исключения. Убивать для самозащиты тоже можно. А другие убийства позволены только политической мафии.

Для того, чтобы со спокойной совестью убивать животных тоже решили, что животные – это бездушные существа, не то что люди, и потому их для еды убивать можно, но только гуманно (на специальных заводах). И это за убийство не считается.

А ведь чтобы прекратить бесконечную болтологию надо лишь согласиться, что убийство в человеческой жизни неизбежно, и более того, что убийство – это весьма эффективный способ борьбы за выживание.

Каждая тварь…

Какой-то античный неумелый мужик, придумал поговорку:

Каждая тварь грустна после соития,

а другие подобные мужики разнесли её по свету.