Читать «Скоро полночь» онлайн - страница 42

— Голосом позовите, и все. Я услышу.

Дверь с негромким шипением воздушного демпфера закрылась, отрезая Скуратова от всех миров, реальных и вымышленных. Остались только он и экран, таящий за своим матово-серым покрытием неизвестно что. Только провести пальцем над сенсором…

Весь двухчасовой фильм Виктор просмотрел запоем, не отрываясь. Нельзя сказать, что Новиков и его друзья, помогавшие ему в работе, были такими уж гениальными режиссерами. К изыскам в стиле современных Скуратову турбореалистов они точно не стремились. И делали работу исключительно для себя, нечто вроде беллетризованной кинохроники истории «Андреевского братства». Для себя, чтобы вспоминать в старости, или для потомков — не суть важно. Возможностей Замка, умевшего извлекать из кладовых памяти отдельного человека почти любую стабильную информацию и обладающего собственным информарием бесконечного объема, хватило на то, чтобы сделать то, что требовалось.

Демоверсия, предложенная вниманию Скуратова, была, само собой, предельно адаптированной для восприятия постороннего, которому совсем не обязательно знать то, что его не касается. Именно — только канва всех имевших место событий, смонтированных вдобавок в нужном порядке. Зато — с яркими, достающими эпизодами. Виктору увиденного оказалось вполне достаточно, чтобы избавиться от массы стереотипов и расширить сознание. Фантастическая сага, в которой он, при всем внимании к деталям, не уловил ни одного психологического или логического пробоя.

То, что в хронике наверняка имеется масса купюр, умолчаний, рекомбинаций подлинных событий, — он понимал. И не имел права осуждать авторов. «Война и мир», при всем ее объеме, тоже охватывает ничтожную долю подлинных событий, изложенных вполне претенциозно, но данный факт не умаляет величия и ценности произведения.

Зато теперь Скуратов представлял, в события какого масштаба вовлечен. С позициями и поведением героев можно было соглашаться или нет, но невозможно было их игнорировать. Несколько раз то один, то другой персонаж прямо или завуалировано подчеркивал основную мысль — пусть наши поступки неправильны, некорректны, подчас глупы, пусть они выходят за рамки общепринятого (как и кем «принятого» — отдельный вопрос), но мы честны перед собой и миром в экзистенциальном смысле. Если ты уверен, что поступить иначе просто не можешь, и ни в чем не противоречишь собственным убеждениям, значит — ты прав.

С последним постулатом Виктор полностью согласиться был не готов, но все им увиденное не давало оснований посчитать, что эти самые «братья» — люди, не заслуживающие уважения. Особенно — с учетом совершенно других исторических условий и обстоятельств, с которыми им пришлось столкнуться.

Серьезным шоком были для Скуратова картины жизни при так называемом социализме, особенно в его сталинской интерпретации, да и поздний, реальный, на взгляд нормального человека, был немногим лучше. Вторая мировая война вообще выходила за пределы человеческого понимания. И тут же, параллельно, сцены на далекой планете Валгалла, почти встык — Гражданская война, сильно отличающаяся от той, что случилась на самом деле. Несколько эпизодов, непосредственно связанных с Ростокиным. В его настоящей жизни и в другой, здешней, где он проявил себя вполне соответственно этому времени. И еще много сцен другого плана, демонстрирующих, что, невзирая ни на что, и в иных параллелях можно жить легко и радостно. Оставаясь человеком.