Читать «Милый дедушка» онлайн - страница 6

Владимир Владимирович Курносенко

— И девок у тя отсужу.

И сам поверил, что отсудит. Она ж… вон какая, кто оставит ей их? А они и без… без нее как-нибудь. Все равно некуда. Некуда хуже-то.

— А я? — И ухмыльнулась. И никогда еще страшно так она не улыбалась. Без стыда. — Что-о, али не пожалеешь меня?

Повернулся, пошел.

Ненавидел ее. Ночью лезла приходила. Встал и ушел к девчонкам в комнату. На шубе и спал.

Утром в глаза не глядела, понял: поверила про развод-то. Ну и… ничё! Ушел не завтракая. Утром, знал, как ни с похмелья, а девок в школу снарядит.

«Как ни пей, ни економь, — в слесарке Стебенек высказывал опять, — наутро все одно водой опохмеляешься..» Вчера, мол, бутылку спрятал в огороде, наутресь сыскать не смог.

В былое время Саня посмеялся б, а нынче нет охоты у него. В кухню руки сунешься помыть, там суп стебеньковский взбулькивает на плите. Вчера, стало, нахрумкался, а сегодня варит из чего попадя, чё из дому ухватил. Варит да хлебает ходит целый день. Сечка сечет, деревяшка везет, телепешкин сын заворачивает. Вольгота́!

В праздник с зарплаты сбрасываются мужики, давай, давай, Матвеич, подсаживайся, — и по-хорошему вроде, по-хорошему, а он с полстакана примет, чтобы не в обиду, и айда…

Неохота, неинтересно сделалось.

Тоска брала.

Ночью, ровно в двенадцать, те, кто в смену работает, мыли фильтры.

Фильтровальный зал громадный, потолок с люминесцентными лампами метров под десять. В углах фикусы, пальмы, «бабьи сплетни» по стенам женщины развели. Прохлада. Тихо. Вдоль бетонных ям — фильтров — в три ряда штурвалы: красные, синие, черные и зеленые. Смена, четыре человека, каждый, значит, берет свой. Ты воду открываешь, ты заслонку… ты закрываешь, наоборот.

Стоишь возле вместилища, глядишь — глаз не оторвать: вода взбулькивает, наполняется, светлеет из бурой в зеленую, серую… в прозрачную потом в конце-то концов. Весь день фильтр грязь в себя собирает, ночами чистится.

Жену у Володи выписали; сказали, будут приходить, уколы ставить, а вы, мол, Владимир Николаевич, за ней ухаживайте и зря не тревожьте. Показ такой ей, что полежит, отдохнет покамест в домашних условиях, а там… видно будет.

Смотрела все — слеза в ресницах-то, и не то вопрос к нему, Володе, не то, наоборот, сообщение.

Готовила даже попервости-то ему. Посидит-посидит на табуретке, снимется и опять, значит. Он — на базар. Сперва подсказывала: то, то купи, а после сам выучился соображать. Отпуск вне графика отпросил. Начальник было носом заводил, да Володя справку ему — хлесть! Так, мол, и так, полагается законом «по уходу». Помимо его у больной родственников нету.

Витамины брал на базаре, лето — к концу, фрукты, овощи свежие… Ешь, Катерина, выздоравливай!

— Спасибо, Володичка.

Так про себя и не мыслил, что помрет она. Как это? Отец-мать после войны глаза закрыли, он сам, парнишечка, не ведал и как. С лёту-залёту наезды устраивал. Материну могилу сыскал, а батину так никто и не вспомнил из деревенских. Может-де эвона… — и на холмик бескрестный указуют. А мабуть, и нет, дескать. Ладно, не стал голову ломать: не все ль едино неживому-то?