Читать «Выдуманный Жучок» онлайн - страница 48

Хороший день

Удивляюсь я, глядя на маму. Она здорово изменилась после моей последней операции. И вовремя! Если бы она сейчас опять ревела в подушку, я бы точно не справилась. В последнее время у меня постоянно плохое настроение. Я знаю почему. Мне Жучок подсказал.

— Ты просто злишься на Игоря Марковича, — объяснил он, — ты привыкла, что он — добрый волшебник. И всё у него получается. А эндоскопия твоя не получилась.

Мама со мной не согласилась и сказала:

— Конечно, он добрый волшебник! Шунт же заработал после операции!

— Вот если бы эндоскопия у него получилась, обходились бы вообще без шунта!

— А не лучше ли радоваться тому, что есть?

— Давно ли ты сама этому научилась, — пробурчала я.

Мы помолчали, привыкая к своим новым ролям. Теперь я ныла, а мама меня утешала.

— Между прочим, — напомнила мама, — был день, когда мы обе сочли его добрым волшебником. Помнишь, Хороший День?

«А ведь точно», — подумала я и стала вспоминать.

— Это было в мае, да? Мы с тобой тогда ещё осчастливили двоих.

— Ну не то, чтобы осчастливили… — задумчиво сказала мама. — А кстати, как мальчишку-то звали? Насир? Наиль? Или Надир?

Я тоже не помнила, как звали того мальчика. Мне тогда только стукнуло восемь лет.

Жучка тогда у меня ещё не было. А шунт, понятно, был. И его надо было менять. В месяц поставили, в четыре года поменяли, и вот опять. Надо было сдавать кучу анализов, ложиться, место за ухом выбривать, из школы отпрашиваться. В общем, ничего ужасного, но…

Настроение у нас с мамой было не шибко весёлое, понятно. Мы съездили в РДКБ, сделали томографию. Помпа шунта работала хорошо. А катетер, который в животе, надо было на более длинный заменить. Я же выросла с четырёх лет!

Мы поехали к Игорю Марковичу. Сделали рентген. И вернулись в приёмную — результата ждать. Ну, то есть результат был понятен — катетер пора менять. Но Игорь Маркович любит всё по порядку делать. Сначала рентген, а потом уже список анализов, чтобы в больницу ложиться.

Стоим мы с мамой в приёмной, ждём списка анализов. Приёмная крошечная. Вход в неё с лестницы (нейрохирургическое на втором этаже находится). Из приёмной ведут две двери — одна в отделение, а другая, обычно запертая, в раздевалку медсестёр. Под окном стоит столик, по обеим сторонам от него два стула. Окно приоткрыто на узенькую щелочку. Душно. Вокруг плакаты с кишечными инфекциями.

Обычно в приёмной полно родственников с пакетами, но сейчас никого нет. Это и хорошо, и плохо. Плохо, что мама никак не может от своего страха отвлечься. Её, как говорят у нас в школе, «колбасит». Весь блокнот уже измяла от волнения.

Из отделения слышен крик, потом плач.

— Надо же, — бормочет мама, поёжившись, — я себя к этому четыре года готовила. Вроде приучила. Когда мы попали первый раз сюда, мне всё это казалось замком злого волшебника. А теперь вижу — обычный обшарпанный особняк.

— Тухлого розового цвета, — добавляю я, но в отделении позвякивает ведро (медсёстры моют пол) и мама вздрагивает всем телом.

— А когда он появился, — продолжает она, — разом всё и нахлынуло снова. И страхи… и…