Читать «Последний император Николай Романов. 1894–1917 гг.» онлайн - страница 83

– Не знаю. Но послушайте, не стойте тут, не надо шуметь, ведь здесь больные!

Они вышли на цыпочках и разговаривая шепотом. Так вот они, те солдаты, которых нам расписали кровожадными революционерами, ненавидящими своего бывшего Царя!

Вторник 3 апреля. – Керенский приезжал сегодня в первый раз во дворец. Он обошел все комнаты, проверил часовых, желая лично удостовериться, что нас хорошо стерегут. Перед отъездом у него был довольно длинный разговор с Государем и Государыней.

Среда 4 апреля. – Алексей Николаевич рассказал мне вчерашнюю беседу Керенского с Государем и Государыней.

Вся семья была собрана в комнатах Великих Княжен. Керенский входит и, представляясь, говорит: «Я генерал-прокурор Керенский». Потом он пожимает руки всем присутствующим; обернувшись затем к Императрице, он произносит:

– Королева Английская просит известий о бывшей Императрице!

Ее Величество сильно краснеет. Ее в первый раз так называют. Она отвечает, что чувствует себя недурно, но, как всегда, страдает от сердца. Керенский продолжает:

– То, что я раз начал, я всегда, со всей своей энергией, довожу до конца. Я хотел все лично увидеть и проверить, чтобы иметь возможность доложить об этом в Петрограде; это будет лучше и для вас.

Затем он попросил Государя пройти в соседнюю комнату, желая поговорить с ним наедине. Он входит первым, Государь следует за ним.

После его отъезда Государь рассказывал, что, лишь только они остались одни, Керенский ему сказал:

– Вы знаете, что мне удалось провести отмену смертной казни?.. Я это сделал, несмотря на то, что многие мои товарищи погибли жертвами своих убеждений.

Не хотел ли он выставить напоказ свое великодушие и намекнуть, что спасает жизнь Государя, хотя он этого не заслужил?

Затем он заговорил насчет нашего отъезда, который еще надеется устроить. Когда, как, куда? Он сам хорошенько этого не знал и просил, чтоб об этом не говорили.

Для Алексея Николаевича удар был очень тяжел. Он еще не отдавал себе отчета в их новом положении. Он в первый раз видел, чтобы его отцу давались приказания, а он их исполнял, как подначальный.

Вот подробность, заслуживающая быть отмеченной: Керенский приехал во дворец на одном из личных автомобилей Государя, с шофером из Императорского гаража.

Пятница 6 апреля. – Государь поделился со мною глубокой скорбью, которую он испытывает при чтении газет. Происходит развал армии. Нет больше ни чинопочитания, ни дисциплины. Офицеры боятся солдат, которые за ними шпионят. Чувствуется, что Государь сильно страдает от развала армии, которую так любит.

Воскресенье 8 апреля. – После обедни Керенский объявил Государю, что принужден разлучить его с Государыней, что он должен будет жить отдельно и видеться с Ее Величеством только за столом и под условием, что они будут разговаривать исключительно по-русски. Чай они также могут пить вместе, но в присутствии офицера, так как прислуги при этом не бывает.

Немного позднее подошла ко мне сильно взволнованная Государыня и сказала:

– Поступать так с Государем, сделать ему эту гадость, после того, что он принес себя в жертву и отрекся, чтобы избежать гражданской войны, – как это низко, как это мелочно! Государь не пожелал, чтобы кровь хотя бы одного русского была пролита за него. Он всегда был готов ото всего отказаться, если бы имел уверенность, что это на благо России.