Читать «Заблуждения юности» онлайн - страница 46

— Но я сама скромность, дорогой друг, — с беспечностью отвечал герцог. — Кроме того, увидев, какие бриллианты Ивонна выманивает у своего покровителя, я понял, что у нее нет намерения потерять его.

— Ну, ты, значит, смелее меня, — заметил лорд Роулок.

— Да, тебе не хватает напора и решительности, чтобы получить от жизни то, чего ты хочешь.

— Это — твое жизненное кредо? — спросил лорд Роулок изменившимся тоном.

— Я всегда умел добиваться своей цели, — ответил герцог, — если даже для этого нужно было пойти на известный риск. — Он засмеялся: — Когда, я лежу в постели Стэвертона с его любовницей и пью отличное шампанское Стэвертона, я повторяю про себя: «До чего же ты ловок, Рэнлэг!»

— Я тоже хочу выпить за это, — ответил лорд Роулок. — Ты подал мне мысль, и, если мне удастся ее осуществить, я буду тебе искренне благодарен.

— Ну что ж, я рад, что оказался тебе полезен.

Петрина слышала, как они чокнулись бокалами, потянувшись, наверное, через столик.

Невольно она подслушала разговор герцога Рэнлэга и лорда Роулока, которых ей было велено вычеркнуть из списка знакомых. Но самое неприятное было то, что они смеялись над графом, полагая, что он одурачен. Это рассердило Петрину.

У нее, однако, не было времени, чтобы поразмыслить над услышанным: вернулся виконт и сообщил, что начинается выступление Ивонны Буврэ. И точно, едва он успел сесть на место, как распорядитель, о появлении которого возвестили звон металлических тарелок и барабанный бой, объявил о выходе примадонны:

— Дамы и господа! Сегодня мы имеем честь услышать пение одной из самых знаменитых примадонн во всей Европе. Гражданка Франции, она пела в известной парижской «Опера» и в миланском «Ла Скала». За удивительный по красоте голос эту женщину называют «Соловьем». Мне выпало величайшее удовольствие предоставить вам возможность насладиться пением мадемуазель Ивонны Буврэ.

Раздался шквал аплодисментов, и распорядитель вывел на балкон обладательницу знаменитого сопрано. Даже на расстоянии, с того места, где она сидела, Петрина не могла не заметить, насколько привлекательна француженка. У нее были огромные глаза, опушенные длинными ресницами, и красиво очерченные пурпурные губы. Бледность лица подчеркивали темные волосы — темнее, чем у леди Изольды, и казалось, что в них поблескивают голубые огоньки.

Одета она была в изящное длинное платье, усыпанное блестками, которые отражали свет многочисленных ламп и создавали впечатление, будто ткань платья соткана из лунного света.

Ивонна запела — и стало ясно, что она в полной мере заслуживала комплименты, в избытке расточаемые прессой.

Но, как все артисты, величайшей похвалой она считала то, что все ее слушали, замерев, в совершенном молчании. У нее был редкий тембр голоса, удивительно чистый и прозрачный, словно у мальчика из церковного хора. При этом Ивонна выглядела очень женственной и чрезвычайно соблазнительной. Фигура ее отличалась, пожалуй, чуть-чуть излишней полнотой, но длинная шея и округлые руки были прекрасны, как у юной богини.