Читать «Спиноза» онлайн - страница 58

В своем объяснении человека Спиноза стал более последовательным рационалистом. Он многократно отвергал мысль Декарта, будто свободная воля, будучи шире разума, наводит последний на грех заблуждения. Руководствуясь своей методологией, в частности ее номиналистическими элементами, нидерландский философ по-новому подошел к проблеме воли. Поскольку человеческая душа не представляет собой некоего субстанционального целого, а всегда слагается из дискретных мыслей-идей, в ней не может быть неких особых способностей — разумения, желания, любви. И тем более в ней не может быть такой особой способности, как воля. «…Воля не есть вещь в природе, но лишь фикция», — говорит философ уже в своем первом произведении (8, 1, 139).

Воля, как и ум, относится к отдельным своим проявлениям точно так же, как белизна к отдельным предметам белого цвета, как каменность к тому или иному камню или человечность к Петру или Павлу (см. там же, 445–446). Воля — одна из наиболее распространенных универсалий, псевдообобщений.

Представление же о свободе ее — одно из самых живучих человеческих заблуждений, полуправда, основывающаяся на том, что люди сознают только свои желания, но обычно весьма далеки от понимания причин, какими они к ним определяются. Даже грудные младенцы, говорит философ, уверены, что они свободно просят молока, разгневанные люди убеждены, что они «свободно стремятся к мщению, трусы — к бегству, пьяницы, помешанные и болтуны тоже убеждены, что они свободно говорят то, в чем впоследствии они нередко раскаиваются» (8, 1, 433; см. также 2, 592).

В условиях мирового детерминизма, исключающего случайность, определяющего и человеческую деятельность, свободная воля не более чем иллюзия, порождаемая тем, что люди сознают свои желания, но не знают причин, которыми они детерминируются (см. 8, 2, 592). В своем отрицании свободы человеческой воли, основанном на механистическом детерминизме, Спиноза столь радикален, что даже сравнивает поведение человека с камнем, получившим некоторое количество движения от той или иной внешней причины и двигающимся в определенном направлении. И если представить, что камень осознает это свое стремление, а в принципе ведь каждая вещь способна, как считает Спиноза, к такому осознанию, то у него тоже возникнет иллюзия полной свободы его движения.

Спиноза в своей психологии, переплетающейся у него с гносеологией, дает и более конкретное объяснение феномена воли. В качестве универсалии она должна опираться на определенные единичные явления. Таковыми выступают все без исключения идеи, поскольку, как мы видели, все они истинны, хотя и в различной степени. В меру своей истинности идеи обладают соответствующей степенью аффирмативности, утвердительности, активности. «В душе не имеет места никакое волевое явление, иными словами — никакое утверждение или отрицание, кроме того, какое заключает в себе идея, поскольку она есть идея» (8, 1, 446). Таким образом, степень истинности идей люди и называют волей. Их ошибка относительно ее особого существования в душе, достигающая своего наивысшего выражения в представлении о ее свободе, особенно очевидна, когда полная истинность, адекватность приписывается чувственным идеям, преобладающим в человеческом интеллекте. В этих случаях, как мы видели, и возникает заблуждение, абсолютизировавшееся Декартом и приписывавшееся им свободе человеческой воли. Одно из основных положений спинозовского рационализма, связанное с его истолкованием воли, сформулировано в виде принципа, согласно которому «воля и разум… — одно и то же» (там же, 447).