Читать «Трепет» онлайн - страница 11

Смутная тревога коснулась сердца Камы. Она снова поежилась, скользнула рукой к поясу, проверила завязи на одежде, встряхнула мешок на плечах. Требование Виз Вини во всякую минуту быть готовой к долгому пути казалось чрезмерным только в башне ордена в Эссуту. Здесь, в пяти лигах от города, никакая предосторожность не могла оказаться лишней. Еще бы, деревенька гахов лежала рядом, пройдешь лигу, минуешь поганый лес, продерешься сквозь колючий кустарник, и вот уже гахские огороды. А гахская ребятня еще позавчера носилась вокруг землянки Портенума – гахского угодника. Как он назвал себя при первом знакомстве с Камой? Портенум Орс? Шла Кама знакомиться с угодником Портенумом, а познакомилась с Портенумом Орсом? Так и спросила старика тогда:

– И что – окликать двумя именами? Или одно выбрать?

Прищурился старик, затряс головой, словно засмеяться хотел, да обветренные губы изогнуть побоялся, проскрипел негромко:

– Ничего. Немного обстучишься, звонче станешь. Как тебе угодно, так и называй. Гахи меня Портенумом зовут. По-своему, конечно.

Маленькие гахи не выговаривали «р». Получалось – Потенум. А взрослые окликали старика или просто стариком, или годником. Не угодником, а годником. Считали его годным для целительства или еще для чего. Терпели, выходит. Каму терпеть не собирались, шипели ей вслед. Детишки так и вовсе бросались камнями, пока старик не прикрикнул на них. Пообещал разобраться с каждым, кто гостью его обидит! Ни учить ничему не будет, ни тянучками медовыми одаривать. Потом еще прошептал Каме, что ничем маленькие разбойники не отличаются от обычных детей. Разве что чуть пошустрее да чуть опаснее. А так-то что с теми, что с этими – одна морока. Но приручить, а то и придружить можно всякого.

Кама дружить с чужаками не захотела. Она не могла их видеть. Ни взрослых, ни маленьких. Здесь, на воздухе, они казались ей еще ужаснее, чем в подземельях Донасдогама. И не обликом, казавшимся насмешкою над человеческим телом, хотя все их черты и по отдельности были отвратительны – и яйцевидная голова, и маленькие уши, которые в минуты гнева они могли прижимать к голове, подобно псам, и острые, словно кромка пилы, зубы, и не ногти, а когти на пальцах, и особенно глаза, веки на которых скользили снизу и сверху, точно смыкаясь на уровне зрачков. Но пуще прочего ужас вызывала ненависть. Она сквозила из каждого взгляда и маленьких, и больших гахов. Обычная, будничная ненависть, которая словно несла в себе невысказанную ясность – ты враг, только враг и никогда не будешь никем, кроме врага. Ужас и отвращение дышали в груди Камы не сами по себе, а были отражением этой ненависти.