Читать «Стальные стрелы» онлайн - страница 28

Ингуш уже осмысленно посмотрел на кабардинца, удивился и разозлился. Ему невозможно было отступить, а извиниться и облечь свою просьбу в вежливую форму даже не пришло в голову. Он, чувствуя, что уже обратил на себя внимание своих товарищей, снова вторично протянул руку к стулу.

Сафар убрал его подальше.

Теперь уже все пять человек обернулись и принялись рассматривать двух молодых ребят, не совершая пока еще никаких действий и не говоря ни одного слова.

Напряженное молчание, готовое разразиться столкновением, повисло в кафе.

Алексей знал, что ждать развития событий и молчать в подобной ситуации значило бы отдать инициативу и показать свою слабость. А этого никак нельзя было допустить. Привычка действовать в составе маленьких мобильных групп на враждебной территории сработала и сейчас.

– Что смотрите? – спросил он негромко в полной тишине и обвел глазами всех пятерых. Затем он откинулся на стуле и ощутил, как пистолет-пулемет качнулся под курткой. – Ваш товарищ был неправ, и вы это прекрасно знаете. Надо было спросить разрешение…

Алексей ожидал реакции на свои слова. Сердце его начало сокращаться быстрее, и на щеках выступил слабый румянец. Местные были пьяны, их было больше, и его уже давно выдал нездешний акцент. Но вставать и уходить – немыслимо, они не так воспитаны. Хотя, если по вине СОБРа операция сорвется, генерал снимет им головы, он и слушать ничего не будет. Глупо было бы ждать, что выпившие мужчины признают свою вину, но двум собровцам уже некуда было деваться.

После секундного молчания тот самый человек, который так внимательно посмотрел на Алексея при входе в кафе, спросил, не повышая голоса:

– А ты кто такой? Русский?

– Какая тебе разница, – хмуро ответил Чижов. – Я к тебе в друзья не напрашиваюсь и не спрашиваю тебя, кто ты такой. У меня здесь свои дела.

Ингуш несколько раз мигнул и принялся думать. Пока Алексей правильно вел разговор, никого не оскорбляя и выставляя себя правым по всем позициям.

Все, кто слышал сейчас этот разговор, не могли не понимать, что этот крепкий парень в кожаной куртке прав на сто процентов. Ведь сейчас речь шла, например, не о русских, к которым у каждого сидящего здесь было свое отношение, а о законном праве каждого чувствовать себя на Кавказе как дома.

Кабардинец молча ждал. Он не сомневался в ответе, так как любой намек на исключительность какой-либо нации вполне мог быть расценен как пренебрежение к другой, и это уже грозило серьезным конфликтом. Пришедшие мужчины переглянулись. Ведь никто не знал, что здесь делают эти двое, явно неместные, молодые хмурые парни.

Человек в светлой рубашке решил перехватить инициативу. Он уже сообразил, что угрозами и грубостью здесь ничего не добьешься. В каждом кавказском мужчине всегда жива генная память о возможной кровной мести, каким бы архаичным пережитком она ни считалась. Короткий разговор показал, что эти двое уверены в себе и не собираются молча подняться и уйти. За ними бы никто не побежал, только бы посмеялись вслед. Было понятно, что приезжие парни (по акценту все сразу стало ясно) чувствуют за собой какую-то силу, возможно, какого-то влиятельного человека, и это необходимо было выяснить и действовать по обстоятельствам. Если получится – хотя бы унизить их. Этого сидевшим в кафе было вполне достаточно. А дальше будет видно… а вдруг они приехали покупать сюда машину? В то время в Ингушетии автомобили сильно подешевели, что и привлекало в этот регион всякого рода перекупщиков и дельцов авторынка. Тогда с ними будет еще проще… тогда их можно «обломать» в секунду.

– Я вот, например, ингуш… моя фамилия… (и мужчина назвался. Алексей быстро глянул на него и понял, что он сказал правду). Я живу в Экажево, я оттуда родом.

Он замолчал и с еле заметной улыбкой откинулся на спинку стула. Это был вызов, и его следовало принимать.

– Я кабардинец, – с достоинством произнес Сафар. – Я живу в Чегеме… там жили все мои предки… они (и он назвал одну из самых распространенных кабардинских фамилий).

Несмотря на серьезность ситуации Алексей не удержался. Он поспешно схватил кружку с лимонадом и поднес к лицу, чтобы скрыть улыбку. (Конечно, его товарищ не мог сказать правду, даже если бы и хотел. Тогда вся операция будет поставлена под угрозу. На Кавказе несложно найти любого человека, если знать, где находится его родовое село.)

Чижов хлебнул холодного напитка и посмотрел на мужчин. Теперь они ждали его ответа.

– А я русский, – негромко сказал Алексей. – Ивановы мы… с Волги.

Четыре человека посмотрели на своего предводителя. Ему решать, что делать дальше.

– Да это сразу видно, что вы неместные… – задумчиво проговорил ингуш в светлой рубашке. Об инциденте со стулом как-то уже все забыли. Русского с берегов Волги здесь давненько уже не видели, ингуши приняли слова Алексея за чистую монету. Местный не торопясь закурил и подождал, пока официантка не ушла.

– А что вы тут делаете? – спросил он с неприкрытым, каким-то детским любопытством.

«Взрослый человек, а ведет себя, как ребенок», – спрятал усмешку Алексей. Но он понимал его. Просто так русские в Ингушетию не приедут. Кабардинец может, отсюда пара часов на машине до его республики… а вот русский… это было похоже на то, как будто в Богом забытой лесной глухой деревне объявились два негра. Любой прохожий с трудом подавил бы свое искреннее удивление и желание немедленно узнать, каким ветром их сюда занесло.

– В гости приехали, – пожал плечами Алексей. – И поговорить кое о чем.

Он не предвидел, какой бурный резонанс вызовут его слова, хоть и прожил на Кавказе много лет.

– В гости?! Вы приехали в гости?! – удивленно проговорил ингуш и стремительно привстал.

Легкий пластмассовый стул опрокинулся на пол.

Сафар пригнулся и под столом взялся за рукоятку пистолета.

Алексей напрягся. Его рука быстро скользнула под куртку. Все заметили этот жест, в том числе и вставший человек, но говорить он не перестал:

– Если вы приехали в гости, то почему вы здесь сидите?! Почему вы сидите в кафе, вместо того чтобы сидеть у него дома? У него что, нет денег? Кто он такой? Как его фамилия? – И, не дождавшись ответа, он сделал резкий приглашающий жест рукой: – Я вас приглашаю к себе домой! А с этим человеком я поговорю! Он позорит ингушей, раз оставляет гостей в кафе!

Алексей переглянулся с Сафаром. Алкоголь, не забытые еще обычаи гостеприимства, а главное, возможность показать себя в глазах своих друзей настоящим кавказским мужчиной заставило пойти ингуша на этот красивый шаг. На приезжего паренька с Волги он бы произвел неизгладимое впечатление. Но Алексей прекрасно понял составляющие этого поступка и только постарался не усмехнуться. Хотя надо отдать должное этому человеку. В случае, если бы они приняли его предложение, то ему некуда было бы деваться.

Алексей посмотрел на картинно стоявшего мужчину, с гордым видом ждущего ответа, потом перевел взгляд на сидящих людей, которые с восхищением взирали на своего товарища, и принялся быстро подыскивать варианты вежливого отказа. Простое «спасибо, не надо» в данной ситуации могло бы послужить причиной ссоры, так как ингуш посчитал бы себя за человека, к которому стыдно идти в гости.

Он не успел ничего еще придумать, как входная дверь опять открылась и в тесное помещение вошел еще один посетитель. Он остановился на пороге и внимательно осмотрелся.

Сафар разогнулся и выпустил рукоятку пистолета.

Алексей перевел дух.

Из-за спины вошедшего выглядывал Боря Зернов.

– Они приехали ко мне, – на русском языке негромко проговорил человек и шагнул внутрь помещения.

Вошедший был одет в дорогой костюм и темную рубашку без галстука с расстегнутым воротником. На вид ему было около сорока лет.

– Моя фамилия – Джангуразов. Я попросил этих людей подождать здесь, потому что сейчас нахожусь не дома. Они кому-то мешают?

Изумленное молчание собравшихся было ему ответом. Перед ними стоял один из известных полевых чеченских командиров, имя которого было на слуху в Первую военную кампанию на Кавказе. Он входил в число доверенных лиц Мастагова, командующего всеми вооруженными силами Ичкерии, с которым три года назад Москва заключила мир.

Как Боря Зернов оказался связан с этим человеком, никто из собровцев задумываться не стал. Им потребовалась всего лишь секунда, чтобы вернуть самообладание. Если Зернов стоит рядом с ним, значит, так надо в интересах дела. Как и почему это произошло, для Алексея и Сафара не было важным. Все равно им никто никогда не скажет правды, в том числе и их обожаемый Боря. Такого класса оперативную разработку ребята еще не видели. И плотный, невысокого роста Зернов еще больше вырос в их глазах.

Ингуши, находящиеся в кафе, невольно поднялись со своих мест. С человеком подобного ранга следовало разговаривать стоя.

Мужчина в светлой рубашке, слегка улыбаясь (ну не знал он, к кому эти симпатичные и хорошие ребята приехали, не знал, бывает же такое, и за это не расстреливают, тем более что он гостям ничего плохого не сделал, да у него этого и в мыслях не было, он просто пригласил их всех домой, вот и все), проговорил обычную формулу извинения (на ингушском, чеченец прекрасно понял его) и замолчал, в примиряющем жесте разведя руками.

Джангуразов задумчиво кивнул головой, внимательно посмотрел на ингуша, хотел что-то сказать, потом передумал и махнул рукой, как бы невзначай указав ею на дверь. Пять человек чрезвычайно быстро покинули помещение, а выглянувшей из кухни на шум хозяйке чеченец объяснил, что у ее посетителей появилось очень срочное дело.