Читать «Знаменитые мудрецы» онлайн - страница 292

Книга «Бытие и время», благодаря которой Хайдеггер менял пути философской мысли, содержала в себе и драматизм времени, и новизну философских откровений. Но то, о чем думал философ, расходилось с реальностью: бытие ускользало из сознания, а его место занимала иная ситуация с ее ужасающими последствиями. Здесь следует обратить внимание на еще одно важнейшее понятие, введенное Хайдеггером в новейшую философию. Это так называемый постав– величайшее предприятие человеческой истории. Производя слово постав от глагола «поставлять», философ подразумевал под ним технический прогресс, всепланетную машинизацию, подчинившую мировую данность предвидению и расчету. Но постав не есть сам по себе чем-то техническим, машинообразным. Он только способ, при помощи которого действительность выходит из области потаенного и становится «наличностью». Какова же здесь роль человека? Хайдеггер объяснял: «Захваченный поставляющим производством, человек стоит внутри постава. Он ничего не может изменить в своей принадлежности к технической эпохе. Поэтому вопрос, какое занять отношение к существу техники, уже запоздал. Зато никогда не поздно спросить, знаем ли мы самих себя, понимаем ли мы, что наше действие и наше бездействие втянуто в постав. Никогда не поздно спросить о главном: задеты ли мы и как, собственно, задеты основой самого постава?»

Что ж, постав обуздал сам ход истории, изображая картину прошлого, управляя настоящим, планируя будущее. Из века в век планетарная техническая цивилизация наращивала свою мощь, чтобы всемерно обеспечивать человеческие потребности. Наконец в бытие начали вторгаться неуправляемые события, и этот мир обнаружил все признаки опасного крена.

Хайдеггера и его сподвижников больше беспокоил не вопрос «что такое бытие», а «как принять и сохранить истину»; не «что делать», а «как начать думать». Ответ на эти вопросы имел решающее значение для того, чтобы не уступить реализации ложных возможностей, чтобы в человеческом присутствии пребывал мир. Кроме того, Хайдеггера всерьез заботила идея простой сохранности мысли, осуществленного присутствия, в котором остается истина, упущенная поставом.

Тем временем наступили 1930-е годы. Европа жила ощущением исторических переломов. И слово Хайдеггера звучало уже в атмосфере тревожного ожидания и в предчувствии прихода к власти новых вождей и кумиров. Дважды, в 1930 и 1933 гг., философа приглашали в Берлинский университет. В мае 1933 г. он был избран ректором своего Фрейбургского университета и получил возможность обращаться к стране от имени науки. Но в Германии уже все решала партия, желавшая не слушать философов, а поучать их. В феврале 1934 г., за полгода до того, как Гитлер сосредоточил в своих руках всю полноту власти, Хайдеггер подал в отставку, хотя к тому времени пусть и формально, но все-таки состоял членом национал-социалистической партии.

Начиная с 1935 г. и до окончания войны Хайдеггер ничего не писал, уйдя в тень, чтобы как можно меньше соприкасаться с властью. Но избежать подозрения в пособничестве нацистам ему все же не удалось. С приходом в 1945 г. во Фрейбург французских войск его имя снова всплыло в печати. Специальная комиссия из профессоров, некогда осужденных за «политические преступления перед Германией», рассмотрела «дело Хайдеггера» и пришла к следующему заключению: «Несмотря на более позднее отчуждение, нет никакого сомнения в том, что Хайдеггер в судьбоносном 1933 г. сознательно поставил на службу национал-социалистической революции великий блеск своего имени и свое специфическое ораторское искусство – и тем самым способствовал оправданию этой революции в глазах немецкой образованной публики». Решением комиссии философ был отстранен от преподавательской деятельности. Такой вердикт Хайдеггер назвал «инквизиторским».