Читать «Перламутровая дорога» онлайн - страница 17

Хотя никакой, даже самый совершенный художественный гений не в состоянии перенести на полотно всю глубину и разнообразие природы, сокрытое в её неповторимых узорах, причудливо и неожиданно преломляющихся во всякой капельке времени, падающей через наш непостижимый мир. Явь гипнотизирует, диктует, ведёт, разворачивая перед художником такую бездну, где нечего делать его собственной фантазии, поскольку образы и формы действительности превосходят по силе все самые замысловатые фантомы воображения. Всё мелькает, мерцает и ждёт своего воплощения. Кто же это писал, что Бог создал художника, дабы исправлять недостатки Его Творения! Разве можно что-либо исправлять в том, что ты не в состоянии понять и осмыслить? Да и кто из людей созидающих дерзнул бы соотнести свои дела с этой невыполнимой миссией? Нет-нет, только вглядываться, вслушиваться, вчувствоваться в миражи и шорохи мироздания и различать в них явления, у которых ещё не существует имен, и находить вещи, у которых ещё нет названий…

Ждан подался вперёд и через несколько шагов очутился внутри кольца, окружавшего его. Свет нелепо задрожал и померк, внезапные сумерки съёжили пространство и подменили время – полярный день потерял свой глянцевый аморфный лак, а ближнее и дальнее перепуталось и поменялось местами: маяк смотрелся почти неразличимым силуэтом на фоне потемневшего неба, казалось, что он прилип к нему и завис вместе с бурым солнцем над чернеющим простором, море же потерялось совершенно, ровно, как и земля, поверхность которой выдавали лишь белые камни, фальшивыми равноудалёнными пятнами перегружая и без того отяжелевшую панораму. Дорога, тем не менее, словно бы не заметила наступившей тени, оставаясь блестеть дымчатым перламутром посреди мглистого, глухого пейзажа.

Ждан почувствовал, что поглотившая его людская масса перестроилась и теперь следует за ним, но он никак не мог заставить себя обернуться, решив позволить ей сравняться с собой или же обогнать. Вскоре так и произошло. Справа, слева потянулись людские ручейки, да, именно так можно было бы определить с наибольшей достоверностью наблюдаемое. Любопытные, несколько отстранённые лица, с необъяснимой беспечностью неторопливо проплывали мимо. Это были какие-то иные люди, люди без прошлого. Невозможно было предположить, что совсем недавно Ждан видел именно их. Ни в ком он не мог заметить ни страдания, ни боли, ни мучительной памяти. Словно большая стая диковинных рыб струилась по дну каменной реки, усыпанной створками блестящих раковин. Наверное, ни с одним из проходящих Ждан не смог бы заговорить. Всё же любой разговор в чём-то предполагает равенство, а здесь его никак не могло быть. Возможно, вся совокупность, весь поток, рассматриваемый как целое, и мог восприниматься в качестве объекта достойного внимания и изучения, только не кто-нибудь взятый в отдельности, похожий на своего соседа так, как птица похожа на птицу и как рыба схожа с другой рыбой.