Читать «Кукурузный мёд (сборник)» онлайн - страница 145

И над осиротевшим без Солнца миром грустно запела свою ночную песнь Луна.

* * *

…Глядя на полную Луну в окне поезда, бывший смертник Петрика закрыл дверь в купе, и спрятал пистолет под подушку. Снял с себя жилет смертника, который был, на самом деле, бронежилетом. Вынул из пакета одну из бутылок с вином, подобранную в суматохе на усыпанной телами и обрывками тел трибуне. Отвинтил горлышко. Выпил половину и закурил. Выстрелил в сунувшегося в купе проводника, сбросил тело в окно и уже наверняка закрыл дверь.

– Не предатель, не трус, но сверхчеловек, – прошептал он, вспомнив лекции Лоринкова о русских сверхлюдях.

– Смерть смертию поправ, – прошептал он со слезами на глазах.

– Яко Иисус, – выпил он вина еще.

Надел наушники и включил плеер.

– Весь мир следил за тем, как мы уходим, – пронзительно запела любимая певица диверсанта, Мара.

– Как вспарывали стены самолеты, – подвывал Петрика кумиру.

Допил вино, погасил сигарету. Глядя на мелькающие столбы, ждал встречи с родиной. Он нужен ей живым, знал Петрика. А мстить некому, потому что из всех курсантов он остался один, премьер погиб, а инструктор Лоринков вечно пьян. Значит, свободен, подумал Петрика. Думая об этом, он уснул. Когда поезд подъезжал к границе с Украиной, – погрузившейся в траур из-за гибели президента, – пограничники нашли Петрику уже остывшим.

Инструктор Лоринков подмешал в вино яду для верности.

Призванный

Молдавское село у реки Прут горело…

Вытоптанное поле ржи наводнили беженцы с добром в руках. Уходя из деревни, люди прихватили с собой самое ценное: ноут-буки, присланные из Италии родственниками, документы, чешские сервизы, ковровые дорожки… Люди шли по пояс в обгоревшей траве и плакали, слыша отчаянные крики детей, погибающих в горящей деревне. Но детей можно было нарожать новых, – и в среднем на одного уходило около года, – а на ноут-бук в Италии приходилось работать почти по пять лет… Над беженцами взрывались гранаты, уходила из-под ног земля… Это румынские наемники, вытащив из деревни все, что только можно, подпалили ее, и, забавляясь, стреляли вслед крестьянам…

На другом конце поля, тревожно поводя ушами, красовался роскошный породистый белый ишак с шелковой попоной. На ишаке сидел статный красивый мужчина 152 сантиметров росту, с роскошной шевелюрой и грустными глазами раненной лани. Это был Его Величество Кишинева и обеих Молдавий, Михаил Тупой. В бешенстве смотрел он на то, как словацко-венгерская армия разоряет села и веси его лена, королевства Молдавского. За Михаилом Тупым, сжав в бессильной ярости зубы и поводья, стояла свита. Сенешали и рыцари, министры и глашатаи… Благородные сеньоры в латах из лучшей стали, и щитами, на каждом из которых был изображен герб. Им очень хотелось пришпорить боевых ишаков и налететь на захватчиков и их румынских наемников – ну, румыны к кому только не нанимались, это еще с 20 века пошло, – но силы явно были неравны. Так что свита и король лишь молча наблюдали за разбоем и грабежом.