Читать «Хаидэ» онлайн - страница 357

Ткач знал, почему отводят глаза другие. И не печалился, потому что сам поступил бы так же. Сложив руки на животе, шел сам по себе коридорами, изредка вынимая раскрашенные пальцы из вышитых рукавов и рассеянно касаясь коленопреклоненных мужчин и женщин. Где-то там, сразу уйдя в сторону, отправился готовить Ахатту Видящий невидимое. Так же не посмотрев на Ткача.

В большой пещере ковров было тихо. Усталые мастерицы собирали с каменного пола обрывки цветных нитей, кормили ими толстых пауков, качающихся под потолком на паутинных качелях. К утру те наплетут новой пряжи, самой красивой, для тонкого узора. Другие ворочали мешки, набитые лесным добром — хвоей, шишками, ветками тиса и синюшки, сушеными травами. Все это спрядется, вплетаясь, под веселые и грустные песни.

— Тека, — сказал Ткач.

Умелица повернулась, на глазах старея широким лицом. Вытерла покрасневшие руки о край чистого передника.

— Пойдем, драгоценная Тека. Твой день настал.

Не дожидаясь, когда женщина бухнется на колени, повернулся и пошел, мерно шелестя жестким подолом и слушая торопливые шаги за своей спиной.

Тека шла, держась глазами за уверенную спину и не видя ее, просто следила машинально, чтоб не побежать и не уткнуться в жреца. Торопилась, пылая щеками, полная яркой и боязливой надежды. Она идет спасти сыночека! Только бы не сделал ему плохого ее жрец, ее Ткач. Наконец он позволит отдать мальчика матери. Та, конечно, проснется, какая мать не проснется, почуяв у груди сына! А вдруг не проснется? Как же без Теки будет Кос? Да он-то ладно, его любая утешит, хотя никто не пожарит ему грибов, как любит. А мальчики? Ее маленькие цари. Кто заберет их, если Тека не справится и ее вплетут в узор тайного ковра или опустят в ленивый мед?

— Пусть бы не вы.

Ткач быстро оглянулся, и она споткнулась под его пристальным взглядом.

— Ты что бормочешь?

— П-песню. Песню, мой жрец, мой Ткач, просыпальную, для сыночека спящей.

Жрец возвел глаза к каменистому потолку с кругами копоти и усмехнулся. Эти люди…

В медовой пещере стоял голубоватый свет, и кусты были черными, как тучи, усыпанные мертвыми звездами белых цветов. Зеленые светляки медленно пролетали, оставляя за собой тончайший след светящейся пыльцы, садились на черное, покачиваясь, и срывались вниз, уползая в кромешную темноту. Тека шла по извилистой тропке, белой среди темных зарослей, следом за широким плащом Ткача, сверкающим вышивками. К самому центру пещеры, где световой столб лил внутрь белое пыльное пламя лунного сияния. Дернулась, когда через дорожку, извиваясь, проползла мохнатая тварь и, поскрипывая, выставила волосатые рожки-усы.

Протягивая вперед руки, Ткач ступил в светлое сияние, как в стоящую столбом воду. И пропал там, сливаясь светлыми одеждами с лунным светом. Помедлив, Тека набрала в легкие сладкого сонного воздуха и шагнула за ним.

Мальчик лежал в черном гнезде, как белая деревянная кукла, вытянув неподвижные ножки, и на маленьком посинелом личике виднелись три черточки — плотно сжатый рот и закрытые глаза. Отходя, жрец сделал рукой приглашающий жест: