Читать «Рукопись в кожаном переплете» онлайн - страница 57
Евгений Евгеньевич Астахов
Проснулись мы под утро. Было холодно и сыро. Ветка, сжавшись в комочек, сидела на камне и грустно смотрела в одну точку. Глаза у нее были красные.
— Костерчик бы развести… — сказал я.
Но хвороста больше не было. Витька хмуро оглядел пещеру.
— Чего сидеть сложа руки! — Он решительно тряхнул головой. — Надо идти на разведку. Может, где-нибудь в соседних коридорах есть такой же выход, как этот. — Он кивнул головой в сторону щели. — Ты, Ветка, сиди, а мы с Генкой пойдем.
— Ой, мальчики! И я с вами. Мне одной страшно.
— Чего там страшно? Здесь же светло. Оставайся, оставайся! Тебе надо силы беречь. Мы по-быстрому…
Ветка нехотя согласилась.
— Только не заблудитесь, пожалуйста, а то я здесь умру от страха.
— Не заблудимся, не бойся…
Закрепив шпагат, мы углубились в один из коридоров. Он шел слегка под уклон и без конца разветвлялся. Во все концы уходили щели и черные пугающие дыры, похожие на лазы. Никакого смысла не было петлять по ним. Мы уже собирались возвращаться, когда я заглянул в один из боковых коридоров. Он оказался очень коротким. Фонарик осветил его ровно срезанные углы. Дальше был мрак.
— Похоже на зал, — сказал я Витьке, выключая фонарь. — Глянем?
— Давай, только побыстрей.
Мы ощупью добрались до конца коридора и вновь включили фонарик. Его бледный луч тускло осветил какие-то странные предметы, лежащие у стены. Скорее всего, это были крупные камни и сваленные в кучу жерди.
Мы подошли поближе. Я снова включил фонарик и остолбенел. Витька с силой схватил меня за плечо.
— Бочонки! — прошептал он хрипло. — Бочонки с серебром… Шелудяк…
У стены действительно стояли бочонки. А жерди оказались громадными ржавыми пищалями, которые лежали перед бочонками на истлевших шкурах и каких-то лохмотьях. Отдельно была свалена груда медных шлемов две небольшие пушки и с десяток кривых сабель.
Мы подняли одну из них, и Витька попробовал открыть ею бочонок. Клинок скользнул по дереву, откалывая маленькие острые кусочки. Я подобрал один из них.
— Вроде застывшей смолы. Точно. Бочонки облиты смолой?
— Зачем это? Серебро ведь не ржавеет.
Я увидел лежащий вместе с саблями тяжелый боевой топор. С его помощью дело пошло веселее. Вскоре мы окончательно расковыряли бочонок. Витька запустил в него руки и вынул горсть какого-то черного сухого порошка.
— Что это? — спросил я.
— Порох! Ну, конечно, порох! Потому бочонки и залиты смолой. Нет здесь никакого серебра. Это арсенал! Повстанческий арсенал!
— Что будем делать?
— Ломай бочонок до конца! — скомандовал Витька. — Он отлично будет гореть. Лучше всякого факела. Набирай в карманы пороху, бери пищаль и идем.
— Зачем брать пищаль — возмутился я. — В ней целый пуд веса. Ты что, на летучих мышей решил охотиться?
— Бери, говорю! — радостно заорал Витька. — Бери, Генка-тарабенка! Неужели не сообразил?
Честно говоря, я ничего не сообразил. Ну, бочонок — это, скажем, факел. А пищаль к чему? Порох зачем?
— Чудак, вот чудак! — продолжал кричать Витька. — Она же длинная, пищаль-то, мы высунем ее через щель и будем палить. Будет гром на все Заволжские горы. Нас услышат не то что в лагере, а даже дома, в городе. Понял? Тащи пищаль! Даже две!