Читать «Рукопись в кожаном переплете» онлайн - страница 36

«Зачем Аоле испанская парча, — подумал я, — она и так красива. И почему он уверен в том, что ничего не может стоять перед силой его золота».

— Я добьюсь, тебя сделают алькальдом, — продолжал шептать Педро. — Меня знает и любит сам король. Ты будешь белым сеньором.

«Почему он решил, что я хочу стать белым? На нашем острове не любят белый цвет кожи. Слишком много черных дел связано с белой кожей. Зачем мне быть алькальдом и сторожить свое золото?»

— Смерть Педро! — кричали люди.

— Тише, земляки! — сказал старый Монтехо. Он стоял, опираясь на мушкет, седой и сгорбившийся. Рука его была обмотана окровавленной тряпкой. — Тише, люди! — повторил он. — Все знают, как меня обидел алькальд. Все знают, кто такой белый зверь дон Педро.

— О-о-о! — пронеслось в толпе, заполнившей двор крепости.

— Но стоит ли нам из-за облезлой шкуры этого оцелота становиться палачами? Пусть он уходит отсюда без песо в кармане. Мы лишили Педро его богатства, мы перебили его солдат и заняли его крепость. Разве он нам теперь страшен? Пусть идет и расскажет другим, что может сделать народ с такими, как он.

— Правильно говорит старый Хуан! — закричали в толпе. — Пусть убирается! Пусть расскажет все другим алькальдам! Пусть поболтается по свету с пустыми карманами! Гоните собаку со двора! Вон Педро!

Униженно кланяясь, Форменас пятился к воротам. Пот катил ручьями с его толстого бледного лица. Еще одна наваха просвистела в воздухе. Алькальд присел от страха и бросился бежать, перепрыгивая через тела своих солдат. Еще секунда — и он скрылся в густых зарослях ипомеи.

Я думал, что труднее всего будет взять штурмом крепость. А оказалось, что самое трудное ждало меня впереди. Я призывал людей к дальнейшим действиям.

— Нельзя бросать оружие! — говорил я. — Надо идти на юг и на север острова, поднимать народ. Ведь мы изгнали только Педро Форменаса. А таких, как он, на Кубе добрый десяток.

— Куда мы пойдем, Энрике? — отвечали мне. — Дон Педро не вернется обратно, он слишком напуган. А другие алькальды не сделали нам зла. Ты посмотри, сколько наших полегло под стенами этой проклятой крепости! Разве тебе не жаль своих земляков, Энрике? Давай лучше устроим большой и веселый праздник в честь нашей победы. В погребах Педро вдоволь старого андалузского вина! Ну, а если сюда кто сунется, тогда мы вновь возьмемся за мушкеты?

Они не послушались меня. Нигде больше не прозвучал тревожный крик козодоя. Люди веселились и пели песни…»

Мы молча лежали вокруг костра, слушая Петра Васильевича.

— Как же это они так обмишурились? — с горечью сказал Ленька. — Их же запросто перебьют эти, как их, алькальды. Они же все друг за дружку. Эх!

Потрескивали дрова в костре. Тихо плескалась о каменистый берег волжская волна. В отблесках костра мелькнула серая бесшумная тень. Опять, вероятно, козодой вылетел на ночную охоту.

— Петр Васильевич, — тихо спросил из темноты Витька. Он лежал на траве возле палатки, закинув за голову ладони. — Как по-испански будет козодой?