Читать «Пушкиногорье» онлайн - страница 6

«Добро пожаловать!» Это не обязательная вежливость воспитанного человека, а искреннее приглашение. Всех. Каждого. И кого обжег навсегда пушкинский талант, и тех, кому еще только предстоит счастье открытия для себя величайшего из поэтов.

Я человек старый, мне уже за 80. Полжизни я отдал Пушкиногорью. Почти шестьдесят-лет занимаюсь жизнью и творчеством Пушкина. Я изучаю то, что он видел на Псковщине, что он в ней особенно полюбил. Как приходила к нему муза и где эти тропинки-дорожки, на которых происходило это таинственное свидание…

С минувшей войны я вернулся инвалидом. Не знал, с чего начинать. Тогда мне и предложили: поезжай в Михайловское и приложи старание и умение в восстановлении этого пушкинского уголка, ведь ты опытный музейный работник!

Приехали мы с женой в Михайловское. Жили в траншее, потом в бункере, в окопе. Кругом разорены были все деревни. Все жилое разбито. Я не говорю уже о музее Пушкина, он был уничтожен. Все было разрушено. И монастырь, где он был похоронен, и его дом, и домик няни, и деревья — его современники. Фронт находился от пушкинского сердца в одном километре.

Сначала я себе сказал: «Слушай, старик, брось ты это дело». Но остался. Можно ли было, с другой стороны, видя, как мучился этот край — старый, псковский, защитник русских рубежей, можно ли было не возродить его к жизни. Ведь подумайте, «Бориса Годунова» Пушкин писал, беседуя с теми людьми, деды которых когда-то жили здесь!

Так и началось мое большое дело. Я, конечно же, один бы Ничего не сделал. К нам приехала специальная комиссия. В эту комиссию был назначен академик Алексей Викторович Щусев. Я записывал каждое его слово, слова он подкреплял набросками карандашом и пером. Некоторые рисунки у меня сохранились. Мы обошли вес. Везде были надписи: «Проход закрыт. Заминировано. Разминировка через 2–3 месяца». Мы входили в сохранившийся полуразвалившийся дом без крыши, и саперы шли впереди. «Да бросьте», — отмахивался Щусев. Тогда сапер поднимал доску и говорил: «Смотрите». И вынимал пехотные мины.

Так как все деревни вокруг были разрушены, колхозники поселились в парках: Михайловском, Тригорском, Петровском. Никто не хотел возвращаться на место своих исчезнувших деревень. Надо было людям объяснить, зачем это нужно.

И все-таки мы стали музей создавать. Сообща начали свою очень трудную работу. Пять лет разминировался Пушкинский заповедник. Вспоминается Пушкинский праздник 1949 года. К нему готовились долго. А после юбилея, когда стали убирать мусор, нашли саперы в заповеднике трехметровую кучу невзорванного тола.

Каждый год, когда мы готовимся к празднику поэзии, берем в руки грабли, лопату, метлу. Надо все очистить, отполировать, и не бывает года, чтоб не попадались то снаряд, то мина, не говоря уж о патронах.

Наше государство постоянно заботилось о мерах по благоустройству Пушкинского государственного заповедника. Неустанно расширялись его границы. Они и сейчас продолжают расширяться. Из Германии были возвращены многие вывезенные туда фашистами вещи. Среди них и книги регистрации посетителей. И даже одна книжка, где фашистские молодчики записывали свое первоначальное впечатление о посещении Михайловского. Ибо вначале, когда они вошли в усадьбу Пушкина, им казалось, что они пришли сюда навсегда, они будут насаждать тут свой пресловутый фашистский порядок. Поэтому они и музей даже открыли. Но потом они Михайловское разграбили… Через годы музейные вещи мы находили в самых разных местах. Нашли, конечно, не все.