Читать ««Непроницаемые недра»: ВЧК-ОГПУ в Сибири. 1918–1929 гг.» онлайн - страница 97

«Вскрытые» организации в губернских центрах состояли из представителей считавшихся самыми опасными для советской власти социальных групп: зажиточного крестьянства, бывших белых офицеров и интеллигенции. Многие из арестованных были расстреляны в течение ближайших недель Тем же, кто оказался в списках «рядовых участников», из-за полного отсутствия улик выносились нередко мягкие приговоры.

Павлуновский 24 марта 1921 г. разослал по губернским чека шифровку, где говорилось, что обнаружена общесибирская («центральная») организация «Крестьянского союза», связанная с белогвардейцами. Сообщив, что ячейки заговорщиков обнаружены в Челябинске, Тюмени и Екатеринбурге, полпред велел обо всех подпольных организациях — как вскрытых, так и находящихся в агентурной разработке — немедленно сообщать ему лично. Из этой телеграммы видно, что на конец марта Павлуновский не был готов представить дело так, что «Крестьянский союз» имеется во всех сибирских губерниях. Но с раскручиванием дела через несколько недель на Лубянку были отправлены торжественные сообщения о ликвидации огромного единого заговора эсеров и белогвардейцев.

Стремясь показать рвение в борьбе с «бело-эсеровскими заговорщиками», Павлуновский 29 апреля 1921 г. на заседании Сиббюро ЦК выступил с инициативой ужесточить карательную политику и предоставить органам ВЧК право применять расстрел за «принадлежность к буржуазно-белогвардейским организациями заговорам». На самом деле все чека давно пачками расстреливали обвиняемых «заговорщиков», так что предложение Павлуновского было чистой воды лицемерием и желанием продемонстрировать перед правящей верхушкой переход прошляпивших Западносибирский мятеж чекистов к более жестокой карательной политике. Расправы над «бело-эсеровскими» заговорщиками по приговорам Новониколаевской чека прошли в конце марта. В ночь на 24 марта славгородские чекисты вместе с руководителями уезда расстреляли 31 «заговорщика» с. Ново-Кормиха. Это дело на крестьян, ранее участвовавших в восстании и затем амнистированных, было сфабриковано с помощью сексотов политбюро А.Я. Шильгави, выдававшего себя за освобождённого из тюрьмы австрийского офицера, и его помощника-коммунара Я. Тимченко.

Хотя организации «Крестьянского союза» в некоторых губерниях Сибири действительно существовали, их работа была скромной, а попытки создания «боевых организаций» не пошли дальше деклараций. В этой связи характерно, что О.А. Пьянова, изучившая дело квази-офицерской «густомесовской организации» в Омске, в которой состояли юнцы и женщины, сделала вывод о том, что военная организация Крестьянского союза офицером Н.П. Густомесовым всё же была создана. На самом деле, признательное письмо Густомесова брату, где говорилось о «наслаждении», испытываемом на допросах у председателя губчека Гузакова, и на которое опирается Пьянова, явно написано под диктовку чекистов, поскольку не было отправлено адресату, а осталось в деле как необходимая для ЧК улика. В.И. Игнатьев и его подельники вели с чекистами игру, откупившись от высшей меры своими «признаниями». Первоначально Игнатьев, уверенный, что его скоро расстреляют, не был готов свидетельствовать против социалистов открыто, но в итоге оказался сломлен и выведен на процесс эсеров в 1922 г., оговаривая всех, на кого указали чекисты, за что получил полную амнистию.