Читать ««Непроницаемые недра»: ВЧК-ОГПУ в Сибири. 1918–1929 гг.» онлайн - страница 134

Чекисты «растили» Незнамова в качестве заговорщика не менее года. 22-летний Карасевич-Незнамов, будучи авантюристической и психически неуравновешенной личностью, отлично подходил для их целей. В 14 лет он бежал от семейных неурядиц на фронт, где участвовал в убийстве офицера. На чекистском жаргоне операция по провоцированию Незнамова именовалась использованием «втёмную», то есть без ведома объекта. Вместе с двумя сообщниками-агентами (ранее судившимся за уголовное преступление К.П. Соколовым и юнцом С.С. Ивановым-Боярским) Незнамов в окрестностях Каинска весной 1922 г. сначала застрелил своего заместителя по «организации» М.И. Островского, заподозренного в том, что он является агентом ЧК (у убитого нашли штампы ряда учреждений, в т. ч. печати отдела управления при Сибревкоме, Особого отдела и ПП ВЧК по Сибири), а затем подстерёг и тяжело ранил В.К. Балабуху. Вся история с предательством Островского, вероятно, была организована чекистами с целью отрезать Незнамову пути для отступления, ибо сведения о том, что Островский написал в Томгубчека письмо с предложением выдать организацию Незнамова за 5 млрд руб., поступили от самих чекистов и их агента С.С. Иванова-Боярского.

Все шестеро активистов «организации» Незнамова были агентами ЧК-ГПУ. Они убеждали контуженного на фронтах (где он получил три ордена) и с тех пор подверженного припадкам Незнамова в том, что его хотят предать и убить. Поняв, что никаких вооружённых отрядов у его сообщников нет, Незнамов заявил: «Нами торговали в розницу, хотели торговать оптом, но им не удастся» и приказал всем спасаться бегством. Самого Незнамова чекисты поймали в Андижане, избили и препроводили в Ташкент, где полпред ВЧК по Туркестану Я.X. Потере предъявил ему обвинение в связях с басмачами. Затем Незнамов был этапирован в Москву, а потом в Омск и Новониколаевск, где «в течение трёх суток я пробыл на льду, утратив способность ко всему».

По словам Незнамова, отчётливо осознавшего во время следствия и суда, что его соратники на деле представляли собой агентуру ГПУ «организация являлась спровоцированной», состояла из 7 чел. и «под моей фирмой работали другие». Всего по этому делу чекисты арестовали до 500 чел., но после долгого следствия судьям решились предъявить только 95. Например, кучер при Незнамове 16-летний Тима Гудырин был удалён из списка обвиняемых после того как показал о содержании в «тёмной» и избиениях: следователь «бил меня нагайкой раз шесть и ругался чёрными фразами».

На суде обвинение фактически развалилось — основная часть подсудимых отказалась от показаний, приведя десятки фактов издевательств и принуждение. Признания у большинства вымотались голодом, холодом, шантажом, арестами родных, избиениями; били и сексотов. Незнамов заявил о держании в так называемой «тёмной» — «доведённый до крайности, подписывал свои показания не читая». Аналогично добились оговора и от Базарова. В протоколах допросов обвиняемых чередой идут факты вроде: «держали несколько дней в тёмной голым и голодным», «бил меня следователь Рабинович», «Крумин в ГПУ колол мне глаза пальцами»… Как показал М.А. Суржиков, уполномоченный секретного отделения Омгуботдела ГПУ 3.И. Рабинович ударил его пресс-папье «и рассёк лицо, после этого принесли телефонный аппарат, привязали провод к пальцу… стали крутить». Помимо начальника секретного отделения Новониколаевского губотдела ВЧК К.Я. Крумина, среди других активных следователей были руководящие работники полпредства М.Т. Ошмарин. В.Д. Кевейша, а также Н.В. Волоков и П.М. Кузьмин; курировал следствие сам Павлуновский.