Читать «Скелет в шкафу художника» онлайн - страница 133

— Меня могут выписать в любую минуту! — Багров улыбался мне, и это была первая его улыбка, которую я увидела с момента аварии. Впрочем, по-моему, он мало улыбался и до этого! Неважно. Главное, он был в хорошем настроении, и я могла забрать его домой. Вот только волосы больше не становились прежними. Они стали жесткими, сухими, не блестели и не завивались. Какая странная связь установилась между шевелюрой Тимура и его творчеством! Может, они восстановятся, если он снова начнет рисовать?

— Чем ты намерен теперь заняться? — спросила я. Это не было бестактностью, я только хотела помочь.

— Не знаю, — ответил Тимур, глядя на свои руки. — Я даже кисть взять не могу. У меня дрожат руки. Тремор — говорят доктора. Знаешь, мне уже хочется написать весь этот тремор!

— Напиши! — согласилась я, целуя эти слабые руки.

Первые месяцы дома оказались удивительно тяжелым временем для нас обоих. Я очень старалась делать вид, что все хорошо кончилось, что мы победили — потому что выжили в аварии. На самом деле мы еще не победили. Удар, нанесенный Тамилой, попал в больное место. Теперь Тимур ненавидел свои предыдущие работы, и в особенности «Лабиринты». Накануне отъезда за границу, в одну очень известную клинику нашего профиля, мы вывезли всю серию в студию и там поставили лицевой стороной к стене. Муж посмотрел на своих детей, и я увидела в его раскосых глазах отречение. Он молчал всю обратную дорогу, а потом, устало усевшись на ступеньках дома, прямо в опавшую с плодовых деревьев листву, сказал:

— Когда вернемся, устроим барбекю! Дрова уже заготовлены.

Я не поверила ему в первую минуту, но после, хлопоча на кухне по поводу раннего ужина, вспомнила сцену из прошлого. Тот момент, когда я впервые увидела «Малахит», первый шедевр из «Лабиринтов», и лицо Багрова с выражением вины и счастья.

— Слушай, Тимур, — крикнула я в комнату, где на диване лежал художник. — Эй! Сам поешь? Я вспомнила, мне срочно надо к Ижевскому.

Тимур только кивнул мне, даже не вытащив из ушей наушники плеера, вопящего в данный момент «Эй, тореро!».

На следующий день, находясь в аэропорту Шереметьево-2, я услышала, как Багров говорит по своему мобильнику:

— Когда?.. Кто-нибудь пострадал?.. А соседи?.. Да порядок был с проводкой, чинили же после первого пожара. Точно, все новое… — Он запнулся и уже другим голосом спросил: — А картины?.. Не может быть, — теперь его голос звучал потрясенно. — Боже мой, дотла!

Я делала вид, что ничего не слышу и не понимаю. Багров повернулся ко мне, вся его неловкая фигура, закутанная по причине частого озноба в дутую куртку, под которой скрывался толстый свитер и длинный широкий шерстяной шарф, выражала бурю эмоций. Он будто хотел бежать куда-то, спасать что-то, искать выход…

— Что, Тимур? — Я изобразила тревогу.

— Студия сгорела, — он теребил обструганный завиток над ухом, — и все, что там было, — тоже! Плохая проводка! Все. Это судьба, это к лучшему. — Несмотря на такой вывод, он выглядел как человек, потерявший часть души. — Ничего, прорвемся, мы, кочевники, и не в такое влипали!