Читать «Поцеловать небеса. Книга 1» онлайн - страница 111

Но он ждал совсем другого. Он хотел, чтобы исчезли Толян и Ваняшка. Сашенька не хотел расплескать ни капли своих драгоценных нарождающихся чувств неизвестно перед кем.

– Поехали домой! – резко сказал он мне.

– Не хочу! Давай еще посидим?

– Поехали, дело есть, – повторил он тоном, не требующим возражений.

Он самовольно прекратил всеобщее веселье, выставил за порог своих коллег и аккуратно запер входную дверь тяжелым висячим замком. Я посмотрела на номер – 255. Эта дверь отныне станет целым миром для меня.

Мы вновь провели целую ночь на берегу прохладной реки. Плавали, смеялись, говорили о вечном и слушали музыку, а к утру он накормил меня обильным завтраком из соседнего магазина.

– Знаешь, когда я с тобой, у меня такое ощущение, что я летаю… – просто сказал он. И добавил – У меня такого никогда не было…

Я не ответила ему ничего.

Я тихонько вошла в комнату, посмотрела на спящую дочь. «Предатель. Предатель!» – громко затикал мой механизм, задрожали барабанные перепонки.

И только спустя годы, Маша признается мне, что ей очень нравилось, когда я уезжала с Суворовым, и нравилось оставаться одной по вечерам, чтобы читать книжку или смотреть допоздна телевизор…

Глава 6

Зато моя соседка справа была другого мнения. Ольге не везло с личной жизнью, и она не могла оставить без внимания тот факт, что ко мне захаживает красавец брюнет, какого она могла видеть только в кино или представлять в девичьих мечтах. И Оленька, вторая в моей жизни, начала медленную войну, направленную на понижение моей и без того заниженной самооценки.

Сначала она легко и непринужденно перестала со мной здороваться. Просто проходила мимо своей грузной походкой, задевала большим телом в маленьком коридорчике, не извинялась и не краснела от возникшей неловкости.

Я оторопело заглядывала ей в глаза, искала причину моего нового несчастья, задавала вопросы себе и соседям о ее странном поведении. А когда я устала чувствовать себя во всем виноватой, то покорно приняла условия этой дурацкой, заведомо проигранной войны. Эта война была холодной, невидимой постороннему взгляду. К ней вполне можно было бы привыкнуть. Но однажды, когда я вышла в коридор, то смогла увидеть нечто, превзошедшее все мои ожидания.

Это был день дежурства Оленьки в кукольном коридорчике-кухне. И она пробила целевой пенальти… помыв только половину всего… Половину четырехкомфорной газовой плиты, половину загаженной раковины, половину грязно-зеленого линолеума, постеленного на полу. Вторая половина пола, принадлежащая теперь мне по праву, была проходной зоной, и Оленька топтала ее с удовольствием и удвоенной силой.

Вот эта возможность поставить свою хату «с краю», ни с того ни с сего отделиться и облить соседа грязью без объяснения причин, была не собственным запатентованным изобретением моей соседки. Это было и остается частью менталитета всего русского народа…

Я с ужасом поняла, что отныне являюсь неотъемлемой частью этого театра абсурда. Эта мысль поразила меня своей новизной. Внимательно, как под лупой, вглядываясь в обшарпанные синие стены коридорчика, в растрескавшийся от сырости и нищеты потолок, я увидела причину всех своих несчастий. Она так реально-четко оформилась в слова, что я испугалась. Четырнадцать лет назад я училась в Воронежском хореографическом училище на отделении народных танцев. Это был жесткий труд, пропитанный потом, пахнущий сырыми досками танцевальных классов. Это была изнурительная борьба за единственное желание – быть первой в классе, а потом на сцене. Это было борьбой за огромное счастье – встречаться с самым красивым и талантливым мальчиком в классе – Димой. Я получила это все… Но потом сорвалась и малодушно ушла. Меня некому было остановить, некому было сказать, что я совершаю самую большую ошибку в своей жизни…