Читать «Рулетка ценою в жизнь (Кукла)» онлайн - страница 5

Бандит ощутил перемену в состоянии противника.

Он ударил Глеба ногой в колено. Тот взвился от острой боли. «Азовец» молниеносным движением полоснул Глеба по пальцам, сжимающим нож.

Пальцы разжались, и тесак полетел на землю.

Теперь Глеб был в полной власти врага.

Толпа зрителей взорвалось восторженным воплем:

— Убивай его медленно! Кромсай по кускам!

То же кричали и депутаты Верховной Рады.

В глазах противника Глеб прочел свой приговор. Сейчас «азовец» будет высекать из него лохмотья кожи, сухожилий и мышц до тех пор, пока не прекратит его в изуродованный кусок кровавого мяса.

Из последних сил Глеб совершил резкий бросок в сторону — туда, где валялся его тесак.

В тот момент, когда Глеб поднимал его с земли, боевик мог легко его добить, но ничего не произошло. Противник и аудитория предпочли продолжение спектакля.

Глеб стоял с тесаком в руке, а «азовец», не спеша, приближался к нему, демонстрируя зрителям эффектные манипуляции.

— Хрен вы получите кайф, твари! — выкрикнул Глеб, как можно дальше отвел вбок руку с тесаком и направил рубящий удар сбоку на свою шею — на то место, где по его расчетам должна была проходить сонная артерия.

* * *

Соммерсет Моэм когда-то написал: «Вся жизнь — театр». Это изречение подразумевает в том числе и постоянную смену декораций, как правило, не зависящую от нашего желания.

Именно такую смену декораций застал и Глеб, когда очнулся.

Не было никакой арены, никакого мясника с ножом и жаждущих крови зрителей.

Он лежал на мягкой кровати с белоснежным бельем в роскошной комнате, интерьер которой соответствовал апартаментам VIP-отеля.

Глеб с удивлением отметил еще два нюанса. Во-первых, он был абсолютно голым. Во-вторых, его руки и ноги были намертво прикручены какими-то шнурами к кованым спинкам кровати.

Шея сбоку ныла и была прихвачена плотной повязкой. Однозначно сонная артерия не была задета.

Глеб начал осматривать комнату, приглядываясь к каждой детали.

Одна из стен, ближе всего к кровати, почти полностью представляла собой огромное зеркало.

Другая стена была увешана картинами. Все они представляли собой эротические сцены, притом довольно конкретно детализованные. В углу присутствовала и скульптура — такого же содержания.

Из всех украшений наибольшее место на стене занимала фотография Ирины Фарион: в полный рост и без малейших намеков на одежду.

Картины были и на другой стене, но там направленность была уже иная. Здесь инквизиция истязала своих жертв, причем воображению неизвестного художника могли бы позавидовать Дали и Босх.

Ситуация для Глеба окончательно прояснилась.

Он на некоторое время получал отсрочку от казни — ровно на столько, сколько потребуется Фарион для того, чтобы утолить свою жажду острых телесных ощущений.

Далее предполагалась «вторая серия», аналогичная сюжетам на дальней стене (с инквизицией). Возможно, по сравнению с вероятными способами казни, смерть на арене под ножом «азовца» могла оказаться куда менее долгой и мучительной.