Читать «Телевизионные сказки (сборник)» онлайн - страница 27
Максим Бухтеев
Это было сложно, так как чувство юмора вещь тонкая, а, как известно – где тонко, там и рвётся.
Семёнов с Эдиком часто спорили о том, что именно является самым смешным, а во время спора работа останавливалась.
Эдик был настроен философски. Он считал, что, в принципе, всё на свете смешно.
Семёнов же мучили сомнения на этот счёт.
– Знаешь, что такое смешно? – бросил вызов Семенову Эдик.
– Что же? – принял вызов Семёнов.
– То, что вот этот, который широко открывает рот, чтобы было посмешнее, на самом деле кандидат технических наук. А ещё он когда-то неплохие стихи писал. Целая книжка вышла как-то.
В это время на экране бывший поэт принял классическую позу-усмешнитель – изогнулся телом и нелепо растопырил руки с загнутыми в разные стороны пальцами. Так, например, делали советские комики, когда изображали бюрократов.
А Семёнову пришло в голову, что в средневековой площадной комедии, так махать руками мог, например, какой-нибудь святой, объясняющий монашке, почему у них не получилось непорочного зачатия.
Семёнов недавно смотрел документальный фильм на эту тему и до сих пор находился под впечатлением.
Но Семёнов не сказал свои мысли вслух. Он попробовал подначить Эдика:
– А тот второй – кто? Видать, академик?
– Нет. Он, ради игры в КВН, институт бросил на первом курсе. Это его друг детства, – ответил Эдик и зачем-то добавил, думая о чём-то своём. – Он, кстати, женат.
– Интересно, его жене такие сценки кажутся смешные? Всё-таки мужа на её глазах насилуют, хоть и в шутку…
– Не знаю. Они сейчас разводятся. Он на другой жениться хочет. Вот она, кстати, в зале сидит и ржёт как лошадь. Ей, наверное, смешно.
Женщины в зале смеялись по-разному. Семёнов был уверен, что способ смеха зависел от размеров груди. Если грудь большая, то женщина сгибалась от смеха вперёд, чтобы можно было заглянуть в декольте, а если грудь маленькая, то такие дамы предпочитали запрокидывать голову назад и поднимать вверх руки, для того, чтобы грудь казалась больше.
Эту теорию Семёнов часто пытался развить перед окружающими, но они его не поддерживали, так как Сем ёнов почти все явления в мире сводил к размеру груди.
Поэтому в этот раз он промолчал… Ну, то есть можно считать, что он промолчал, раз не стал говорить о бюсте:
– Ты обратил внимание, как она смеётся? Она закрывает лицо руками. Но так аккуратно, чтобы сквозь пальцы ничего из этой срамоты случайно не пропустить.
– Почему же срамота? – возразил Эдик. – Раз человек смеётся, то это смешно.
– Ты сам-то смеёшься над этим?
– Ну, иногда. Но это потому, что меня прёт от того, что показывается на всю Россию. Бабушки, депутаты и дети смотрят – ничего, смеются и даже в газету «Советский рабочий» благодарственные письма, наверное, пишут. Круто, например, пришёл колхозник с вечерней дойки, а тут ему про гомосеков интермедия. Отдых и православие в одном флаконе.
– А почему ты думаешь, что это смотрят в деревне? – с сомнением сказал Семёнов.
– Это не я, а те кто рейтинги меряют. В деревне, правда, датчики не стоит, но они экстраполируют, т. е., кривую на графике продлевают, – объяснил Эдик.