Читать «Мудрые остроты Раневской» онлайн - страница 6

Или сам театр непременно надо посетить, когда бываешь в Москве впервые.

Обидно – в Большой не ради балета ходят, а чтобы сказать, что видел «Лебединое озеро».

* * *

– Хорошо, что Чехов не дожил до наших дней, иначе непременно принял бы яд, сходив всего лишь на одну постановку его пьесы.

* * *

– Театр заменил страдания на сцене изображением этих страданий. Зритель ответил тем же – теперь в зале не плачут, а изображают эмоции.

* * *

– Театр все больше превращается в отдел пропаганды. Раньше тоже пропагандировали, но хоть разумное, доброе, вечное. А теперь все больше развлекают и перевирают то, что делали до них.

* * *

– Страшный сон современного режиссера – нахмуренные брови чиновника, принимающего спектакль. А ведь должно быть иначе: нахмуренные брови Станиславского, не принимающего его халтуру.

* * *

– Сейчас в актеры может идти каждый, даже тот, у кого ни таланта, ни голоса. И раньше шли, да только публика освистывала, и уходили. А теперь профсоюз не позволит уволить самую бездарную бездарь, если та зачислена в штат театра.

* * *

– Сейчас режиссеры в театрах, как дети в песочнице, – сами нового создать не могут, так портят то, что уже сделано до них.

* * *

– На сцене сквозняки, зал пустой, микрофоны не работают… Пора заканчивать репетицию!

* * *

– Храм искусства скоро превратится в политический бордель!

Завадский в ответ шипит:

– Думайте над тем, что говорите, Фаина Георгиевна!

Та неожиданно соглашается:

– Вы правы, это просто бордель, и ему даже превращаться не нужно.

* * *

– В зрительном зале нужно поменять кресла.

– Это еще зачем? – подозрительно щурится Завадский.

– Подголовники нужны высокие.

– Фаина Георгиевна, с задних рядов и без того сцену плохо видно.

– Еще одна производственная пьеса, и в театр будут ходить только те, кому дома выспаться не дают. А спать удобней с подголовником.

* * *

– Боже мой! Скоро докатимся до того, что «Дядю Ваню» будем ставить в декорациях скотного двора, а играть в ватниках, чтобы соответствовать названию и духу времени.

– Стремление режиссеров все осовременить может уничтожить театр быстрей самых жестких запретов и чиновничьей дури. Разве можно ставить на современный лад классические пьесы?

* * *

– Так и хочется нарисовать огромный транспарант «Не троньте Чехова!», – жалуется Раневская.

* * *

– Вчера была приятно удивлена.

Зная, что Раневская ходила на спектакль в другой театр, Завадский несколько ревниво интересуется:

– Чем это?

– Оказывается, бывает хуже, чем у нас.

* * *

– Фаина Георгиевна, какие спектакли вы советуете посмотреть?

Раневская вздыхает:

– Вы не сумеете. Не получится.

Чиновник, уязвленный одним только подозрением, что он неспособен достать куда-либо билеты, морщится:

– Ну, почему же, я все могу.

– Тогда достаньте и мне билет на Качалова!

Понадобились пара мгновений, чтобы самоуверенный тип сообразил:

– Фаина Георгиевна, но Качалов же умер?!

– Я же говорю, что не сможете. Вы не Господь бог.