Читать «Школа жизни. Воспоминания детей блокадного Ленинграда» онлайн - страница 65

Я сказал об этом Штейну. Он ответил, что поможет сделать документы, которые разрешили бы мне самостоятельно выехать в Вологду и помогли бы устроиться в воинскую часть. Назначена была наша последняя встреча. Когда я пришел к нему, то увидел, что в комнате сидит какая-то молодая женщина. Я был поражен. Это оказалась уже тогда широко известная поэтесса Ольга Берггольц. Мы, все блокадники, хорошо знали ее имя. Она часто выступала по радио с проникновенными стихами. Для меня, 14-летнего мальчишки, этот вечер запомнился навсегда. Мы сидели втроем, пили чай, беседовали. Александр Петрович дал мне соответствующие письма в военную комендатуру Вологды, и мы тепло распрощались.

В дальнейшем мне было приятно знать, что надписи на Пискаревском мемориальном кладбище сделаны по текстам Ольги Берггольц, а тогда, в 1942 году, она написала «Февральский дневник» и «Ленинградскую поэму».

С А. П. Штейном я встретился еще раз в 1974 году, в январе месяце, на вечере, посвященном 30-летию снятия блокады. Он очень тепло со мной беседовал и познакомил с ведущей вечера писательницей Верой Кетлинской. Ольга Берггольц была в это время тяжело больна, и через год ее не стало.

В течение примерно двух недель я подготовился к эвакуации. Почти одновременно с документами, данными мне А. П. Штейном, я получил из Вологды разрешение на приезд от военного коменданта города, которое выхлопотал мой брат. На основании всего этого мне выдали эвакодокументы и пропуск в Вологду (в Вологду эвакуация не разрешалась, поэтому надо было иметь специальный пропуск).

Я составил опись имущества квартиры, которую подписали работники домохозяйства. Они же опечатали квартиру в моем присутствии. Взамен сданных продуктовых карточек я получил талоны на питание и небольшой сухой паек.

28 июля, распрощавшись с тетей Хасей и Ильей, я сел на Московском вокзале в поезд, который по окружной дороге выехал на Карельский перешеек. Конечной остановкой стала станция Борисова Грива. Оттуда на автомашинах эвакуированных доставили до пристани Осиновец, где нас ждали два парохода — большой и маленький. Я оказался на большом. Маленький пароход не дошел, его разбомбила немецкая авиация. Пароход доставил нас до пристани Кобона, расположенной на юго-восточной стороне Ладожского озера.

Здесь эвакуированных накормили обедом и посадили в товарный состав, направлявшийся на восток. Почти на всех крупных станциях по дороге в Вологду были эвакопункты, где кормили обильной и жирной пищей. Это была «медвежья услуга» для ленинградцев. Многие люди погибли в дороге, так как истощенный организм не мог выдержать этой тяжелой пищи после продолжительного голода… Для меня блокада закончилась.