Читать «А жизнь была совсем хорошая (сборник)» онлайн - страница 85

А может, все еще впереди?

Но пока не получалось. Пока – нет. Ладно, там посмотрим. Поживем – увидим. В конце концов… Грех жаловаться! Есть здоровье, квартира, работа. Есть дочь. Разве мало?

Счастья нет? Да брось ты! То, что перечислено выше, – уже счастье. Или ты дурочка? Не понимаешь?

Крась ресницы, надевай узкие и модные туфли, яркую косынку, духи на запястье и шею и… вперед!

С надеждой. И с верой. И может быть, когда-нибудь… Все будет хо-ро-шо!

А разве может быть как-нибудь по-другому?

* * *

Душа за Марину, конечно, болела. Девочка моя, маленькая, глупенькая. Ждет – как все маленькие и глупенькие – большой любви. А получит бо-оль-шое разочарование!

В первый раз по голове стукнуло – сколько еще? А сколько хочешь! Регламента нет.

Дай ей бог другой женской судьбы – полегче, порадостнее, что ли. Без острых ножевых сердечных ранений.

А так бывает? Вот даже интересно!

Но она знала точно: не нужно убеждать дочку, что все женские истории – это истории боли, обид, предательства и, как следствие, – обиды на судьбу. Хотелось все-таки верить, что так не у всех. Очень хотелось. Слабый уголек надежды все еще, как ни смешно, тлел в ее опустевшем и очень одиноком сердце.

Ну, и к тому же извечная женская тема – у дочки будет все по-другому. Чище, надежнее, светлее. Гораздо лучше. Ей повезет. Ведь я уже за все расплатилась… Сполна.

Конечно, разговор с дочерью, такой откровенный, горячий и доверительный, вверг мать в шок и растерянность. Ее маленькая хрупкая девочка, которой она совсем недавно вплетала в косу белый капроновый бант и пришивала кружевной воротничок к школьному платью, неожиданно оказалась женщиной… Молодой, прекрасной, полной жизненной силы и доверчиво открытой любви.

И уже успела испытать первое, наверное, самое сильное потрясение и разочарование. И любовник ее… Опытный, далеко не юный… Успевший здорово наследить по жизни, оставив двоих детей от разных женщин. К которому она, мать, испытывала что-то вроде брезгливости или ревности. Но уж точно не симпатии или сострадания.

Взяв себя в руки, она улыбнулась, обняла дочь и сказала:

– Ну и славно! То, что все это так закончилось. Без особых размышлений и истерик. А впереди, моя девочка, целая жизнь. Такая долгая, такая прекрасная, такая извилистая! И слез он твоих не стоит, ты мне поверь. Никто из них не стоит.

Вырвалось все-таки! Вот оно, чертово подсознание!

Дочь удивленно вскинула на нее глаза.

– Мам! Ты что? Я не по нему плачу, а по себе! И по своей любви. Как же ты этого не поняла?

Потом они опять пили чай, после чего, обнявшись, улеглись на диван, укрылись одним пледом и обе задремали.

* * *

В сентябре начался институт, и все закрутилось, завертелось и постепенно вошло в привычную колею. Марина почти не вспоминала об Андрее, а если случалось, сердце по-прежнему гулко ухало, сжималось и ныло. Однажды ей захотелось ему позвонить, она даже взяла трубку и набрала номер. Телефон ответил глухими гудками, и она почувствовала облегчение – не получилось, и слава богу! Интересно, а что бы она ему сказала? Да ничего, спросила бы просто: «Как, мол, живешь-можешь?»