Читать «Благородный демон» онлайн - страница 7

— Однако мириады и мириады людей, с тех пор как существует мир, находили для себя утешение в женщине. И вы не можете ничего возразить на это.

— Я могу возразить, потому что отрицаю это своими действиями. У каждого своя судьба, и моя совсем иная. Я всегда по-братски сочувствовал тому самому Сисаре, о котором рассказывается в Четвертой Книге Судей. Этот военачальник Сынов Зла, преследуемый иудеями, спрятался у Иаили, дочери дружественного ему царя, которая сказала ему: «Войди ко мне, господин, и не бойся ничего». И он, совсем изнуренный, вошел и лег, она же накрыла его плащом. Снедаемый жаждой, он попросил немного воды. В Библии так и сказано: «немного воды», и, когда я думаю об этой столь скромной просьбе, у меня наворачивается слеза, никому не видимая лишь потому, что она внутри во мне. Сисара засыпает, а Иаиль берет кол от шатра и молоток и пронзает ему голову от виска до виска. Сисара — это родная душа, жертва ненависти и жажды. Меня ждет такая же судьба, если я захочу утешиться у какой-нибудь женщины. Она растолчет мне голову, ведь женщины всегда ненавидят ум мужчины. Жена Толстого написала о нем: «Я не переношу его, он не страдает, а только пишет». Это столь характерно для женского начала и столь глубоко в обоих этих смыслах, что она заслужила быть в какой-нибудь Книге Святых. Католические богословы, во всяком случае янсенисты, говорят, что Сисара — это один из образов Дьявола. Может быть, и так, если учесть его жажду, хоть я сомневаюсь, что Дьявол — воплощение разума — может довериться женщине.

— Но все-таки вы не могли не признать, что в болезнях вам нужна помощь. И, когда придет старость с ее немощами, вы захотите для себя жену, которая ставила бы вам припарки.

— Надеюсь, вы говорите это, не подумав, как попугайчик. Да, вот уж действительно блестящая победа для женщины, когда дряхлость призывает ее на помощь! Из той же оперы, как и победа Церкви у постели умирающего. Да, быть может, в старости и немощах я женюсь. А потом? Тут уж не до того, чтобы сливались тела и души и вся эта прочая дребедень, а всего лишь почетное вознаграждение для преданной сиделки. И этим ничто в моих понятиях о браке не опровергается.

Они стояли среди цветника роз, уже слегка тронутых увяданием. Он продолжал:

— Человек всячески старается испортить любую красоту, любое достижение, даже если это создано им самим. Вот только что я услышал шум воды, и мы подошли туда: над водой стояла статуя, совсем не красивая, хотя и можно было представить себе, какой бы она могла быть. Или, например, скамейка — без спинки. Чтобы сделать такую, надо ничего не понимать в том, что такое удобство. А теперь посмотрите на эти розы, и я скажу вам, чем они напоминают мне женитьбу. Около каждой объяснительная табличка с регистрационным номером, французским и латинским названием и ссылкой на классификацию — ведь мы так и остаемся все теми же школьниками. Я заметил, что ни у одного цветка нет имени поэта. Но зато есть роза «Президент Карно», разбухшая, как больное сердце. Она напоминает алжирские поселения, называвшиеся по-арабски «Источник» или «Отдых голубей», которые переименовали в «Эрнеста Ренана» или «Сарриена». А здесь, в этом оазисе, созданном якобы для отдыха и наслаждения, подобные этикетки облепляют нас каким-то липким социальным мармеладом. Роза «Достопочтенный X.» напоминает о тонких нравственных проблемах, словно вопрошая, а что такое на самом деле эта самая достопочтенность «Мадам X.» (известная актриса) заставляет сравнивать эту женщину с розой. Я полагаю, что в подобном цветнике нужно действовать более решительно и обозначать на табличках не только имена, но и почетные звания, французские и иностранные награды и т. п. …а при случае и номер автомобиля.