Читать «Благородный демон» онлайн - страница 49

В восемь утра, приехав в Модану, он подумал: «Почтальон уже приходил к ним…», и от этой мысли у него задрожали колени. Его охватило страстное желание найти в себе силы для того, чтобы помочь ее счастью. Желание, подобное тому, что у христианина было бы молитвой за нее. И он ясно осознал свой вечный долг перед ней за принесенные им страдания.

Так осуществилось его предчувствие четырехмесячной давности, которое он записал в дневнике 6-го мая, о том, что когда-нибудь уедет из Франции, лишь бы не слышать ее голос.

Часть вторая

Приехав в Геную, Косталь устроил там для себя то, что считал идеальной жизнью.

Он нанял холостяцкую квартиру (около Пьяцца Фонтане Марозе) и женщину для хозяйства. Из соседнего ресторана ему приносили завтрак.

Поднявшись в пять часов, он работал с шести до полудня, потом с половины первого до четырех, а в половине пятого выходил из дому и бродил до полуночи, устраивал для себя множество приятностей, одну запретнее другой. Он делал все, что ему хотелось. У него был свой собственный кодекс поведения, в некоторых отношениях весьма строгий. Но это касалось того, к чему обыденная мораль совершенно безразлична. Зато ее требованиями он полностью пренебрегал.

В Генуе он был знаком с одними женщинами. Его двери открывались только для них. Жизнь Косталя состояла теперь из двух половин — работа и удовольствие. Поскольку, кроме этого, у него не было вообще ничего, хватало времени и для того, и для другого.

В свой новый роман Косталь включил как одно из действующих лиц Соланж. Сам сюжет не имел ничего общего с их отношениями, но героиню он постарался обрисовать как можно точнее. «Ах, моя милая! Ты хотела выпить мою душу! Но теперь я выпиваю тебя. Знай же, последнее слово всегда за писателем».

Через четыре дня прибыли пересланные из Лозанны письма Соланж и ее матери.

Соланж:

«…Вы пишете, что раздавлены, но я просто уничтожена. Мой бедный друг, как бы ни была велика ваша боль, насколько она меньше моей! Вы действующая сторона, если можно так сказать; вы раненый, который срывает повязки, его воля в какой-то мере ослабляет страдания. Но я та, с кого их срывают, это намного больнее… К тому же, вы ведь делаете все это без наркоза!»

Что касается ладам Дандилло, то она писала о некоторых аргументах Косталя против женитьбы. По ее мнению, официальная связь с Соланж будет для него много тяжелее, чем брак.

«Поверьте, мое уважение к вам ничуть не пострадало, но мне больно видеть, как страдает моя маленькая Соланж. Пишите нам. С дружеским приветом».

Оба письма показались Косталю вполне здравыми. «Да, они понимают жизнь и не усложняют ее, а скорее смазывают для легкости движения. Если бы я мог позволить себе, то сказал бы, что у них ровные характеры. Это великая похвала в моих глазах».

Но как внезапно, за один день, кануло в прошлое все его приключение с Соланж! Сколько раз, смертельно разбитый после излишеств спорта или Венеры, Косталь думал: «Мне нужно два дня, чтобы восстановиться!» Но уже через два часа он и не вспоминал об этом. И в моральном отношении он оживал столь же быстро. Несколько дней жизни в Генуе, где ему не нужно было заниматься абсолютно ничем, кроме приятного и привлекательного, снова поставили его на ноги. Благодаря разумному бегству первый тур схватки с гиппогрифом был выигран. Несомненно, предстоит и второй, но еще не скоро, и пока самое правильное — не думать об этом. Его эйфория нарушалась только мыслью о страданиях Соланж.