Читать «Благородный демон» онлайн - страница 22

Всякая смерть — это повод для возрождения, даже из трупа вырастают злые цветы. После кончины г-на Дандилло, совпавшей с матримониальными проектами, все в его доме уже три недели тянулось к будущему. Комнату умершего дезинфицировали, освободили от всех предметов, связанных с болезнью, словно она уже никогда и никого не настигнет в этих стенах. Отдернулись занавеси, закрывавшие везде окна для защиты от шума, а после того, как Соланж передала некоторые мнения Косталя о маниакальной привязанности французов к вещам, загромождающим их жилища, и о том, как смеются над этим иностранцы, было выброшено немало всяческого старья.

Проветрилась и душа самой мадам Дандилло, у нее возникло желание переменить старую кожу на новую. Хоть она была тяжела для своего мужа, но и сама с трудом переносила его. От одной только мысли о влюбленности дочери, о том, что она через день отдается объятиям мужчины, мадам Дандилло помолодела и как бы пробудилась. Ей было уже пятьдесят два — возраст, приносящий женщинам немало беспокойств и переживаний. Но эти своего рода душевные волны никак не прибивали ее к берегу мужчин, у нее лишь начали возникать мысли о том, что после траура она изменит свои привычки, начнет «выезжать», отправится путешествовать, как принято говорить, «эмансипируется», то есть хоть немного займется собой, чтобы, наконец, пожить в свое удовольствие.

Но пока обе женщины в самый разгар августа оставались в Париже. Мадам Дандилло было необходимо заниматься делами о наследстве, хотя Соланж могла уехать к друзьям за город, в Этрета. И кроме того, что Косталю было бы тогда затруднительно видеться с ней, не давая повода для сплетен, он и сам не хотел покидать Париж. «Это единственное время, когда здесь нет друзей и родственников, и можно спокойно жить». Красоты природы мало прельщали его, а с возрастом и еще меньше, уступая место обостренному восприятию людей и самого себя. «У меня не возникает отвращения при случайном взгляде на дерево, но нет и желания разглядывать его. А что касается моря и этой дурацкой воды, плиссированной, как слоновый зад, так уж лучше и не говорите мне о нем. Есть вещи поинтереснее».

Письмо Косталя, совпавшее с таким расположением духа мадам Дандилло, показалось ей трогательным. Хотя некоторая резкость и поразила, но не вызвала раздражения. Как ни странно, все рассуждения Косталя ничуть не обидели ее, и она ждала встречи с ним в полнейшем спокойствии.

Когда Косталь позвонил у дверей, он был похож на побитую собаку. Он всегда старался избегать неприятностей (и поэтому никогда не делал ничего, требовавшего хоть какого-то напряжения), малейшая докука принимала для него катастрофические размеры.

Сначала разговор шел вокруг да около, оба ощущали некоторую неловкость. Мадам Дандилло, желая понравиться ему и вспомнив со слов Соланж о его увлечении Италией, как бы между прочим заметила, что он «чем-то напоминает итальянца», нимало не смущаясь совершенной фантастичностью подобного мнения. Наконец, тон разговора переменился, и сразу же все пошло живее — наш храбрец, не оглядываясь, выскочил из окопа и бросился вперед.