Читать «Сказки Волчьего полуострова. Король на площади» онлайн - страница 2

Наталья Колесова

— Да и я тебя тоже, — отозвалась я.

— Что рисуешь?

Он обогнул этюдник, наклонился, разглядывая набросок. Я раздраженно отодвинулась, когда прядь его темных волос коснулась моей щеки.

— Ну да, давай еще размажь мне краски своим длинным носом!

— Не размажу, — серьезно пообещал он. Выпрямился и так же тщательно оглядел меня. В подробностях. Хотя что там рассматривать особо: светлые волосы узлом, веснушки на носу, глаза серые, губы неяркие, подбородок круглый; белая косынка поверх синей блузы, немаркая юбка да удобные башмаки…

— Хорошо! — заключил Человек С Птицей.

Я вздернула подбородок.

— Я хороша — или рисунок?

— Все хорошо! — твердо заявил он и ушел, пересвистываясь со своей птицей.

С того дня со мной перестала скандалить торговка рыбой: мол, я заняла ее место, хотя на полуразвалившемся крыльце до меня никто не сидел; мальчишка-булочник теперь подносил сдобу с пылу с жару, а ведь раньше его было не дозваться; а горшечник даже вылепил для моих красок маленькие плошки…

Раз Король одобрил меня, так тому и быть!

— Ты что, здесь главный? — допытывалась я. — Может, ты дань собираешь и потому решаешь, кому на площади быть, а кому нет?

Тот смеялся — он часто и охотно смеется.

— Конечно, главный, я же — Король!

Прозвали его так за сходство с королевским профилем, отчеканенным на монетах: правда, у того нижняя губа побрезгливее да нос попородистей. И прическа дивными локонами. Впрочем, если хоть часть рассказов о доблестных предках нынешнего короля Силвера правда, то минимум каждый десятый в Ристе должен походить на его величество. Да еще Кароль в подражание своему государю завел себе певчую птицу. Правда, он уверяет, что это, наоборот, Силвер у него собезьянничал…

— Да просто мое имя Кароль. А потом переиначили, а я и не противился!

— Гляди, услышат кличку стражники, греха не оберешься, — предостерегла я.

Кароль-Король насмешливо улыбнулся, соглашаясь:

— И да, и в тюрьму меня за оскорбление его королевского величества! Характер-то у него премерзкий!

Я промолчала. Мнения и в Ристе, и за пределами страны были противоречивыми, поговаривали о нраве королевском мрачном и вспыльчивом. А уж когда, не доехав в свадебном поезде даже до столицы, сбежала его невеста из сопредельного княжества, слухи просто полыхнули пожаром: ох, недаром девица сбежала, а то и вовсе утопилась (со скалы сбросилась, яду приняла)! Правда, были и те, что короля жалели — все больше сердобольные женщины, — поговаривали, что невеста сама была беспутная да вздорная, не иначе как с полюбовником сбегла, и на что нам, скажите, такая королева, а королю — супруга?

Только боги знают, как сам король принял известие о побеге нареченной, но в монастырь не ушел, войну Нордлэнду за неслыханное оскорбление не объявил — и то сказать, несостоявшийся тесть, схватившись за голову, вместе с ним организовал честнейшие поиски, да только девица словно в воду канула… Может, и впрямь в воду? А нрав свой буйный король выразил лишь в том, что устраивал внезапные набеги-проверки на военные гарнизоны, на королевские заводы да на зажравшихся глав провинций. Так что стенали и роптали теперь военачальники да управляющие, а простой люд толковал, что не так уж вредно для него (народа) королевское безбрачие…