Читать «У женщин грехов не бывает!» онлайн - страница 80

И вот я всю эту ерунду слушала, лазанью из духовочки вытаскивала, и вдруг ко мне заехала Анечка. Она спустилась с моим мужем сыграть партеечку в бильярд. Там она сказала между прочим: «А я в Египет еду». И у меня щелкнуло сразу. Шарик в лузу закатился. Да! В Израиль мне нельзя, а в Египет – можно.

24

Я вставила ключ в зажигание: «Только бы завелась, – я просила машину. – Только бы завелась». На улице было минус двадцать. Собака! Лучше бы она тогда заглохла. Я оставила прогреваться и забежала домой. Мой маленький сын повис на мне: «Ты моя, ты моя… Не уезжай». Я его обняла, говорю ему: «А может, я папина?». «Нет, моя». – «А может, я…». Он меня задушил: «Нет. Не думай ни про кого, ты моя, и все».

Я взяла чемодан и выскочила за дверь. «Главное – не опоздать на самолет», – я себе говорила. А сын в окошко на меня смотрел. Мне тогда шофер бабкин вспомнился: «Ну что, Ирина Александровна, едем?».

Едем. Без вопросов. В Домодедово. Срочно!

Город был перекрыт. Все ждали Путина, пост на выезде был заблокирован пробкой. Это муж мне сказал, он смотрел по Яндексу. И еще крикнул с крыльца на дорожку:

– Я надеюсь, ты не планируешь никаких экскурсий в Израиль?

Мы поругались, когда я заикнулась ему про Египет. Утром сказала. Провожала на работу, галстук ему завязывала. Голосочек у меня был до того мерзким, притворным, когда я ему в глаза говорила: «Почему бы мне с Анечкой немножечко не поплавать? Я что, теперь совсем невыездная?». Самой противно было себя слышать. Но я говорила и узел затягивала. Он сорвал этот галстук, швырнул его. Красный галстук в стальную полоску, я выбирала. Он уехал, я немножко побилась о стенки и за ним. Ненормальная, я покатила к нему в офис.

Ехала и сама себе не верила – неужели я опять буду его обманывать? Но рулила и знала – буду. Потому что бедра сжимались, сами сжимались, когда я стояла на светофоре. Точно так же, как обычно, когда я к Лерочке спешила. Потому что, когда я вытряхивала сигарету из пачки, я видела Леру, видела, как он выпускает дым. Не дорогу, не машину, которая меня подрезала, не людей, которые кидались под колеса, не снег, на котором шины скользили, – Леру. Я хотела курить с Лерой, как в гостинице, когда я поставила ножки к нему на плечи, и он выдувал колечки. «Какая горячая…» – пальцами гладил. Я ему щеки ногами зажала: «У меня тут сорок два градуса…», а он целовал: «В тени маленькая, в тени…». «Не смеши меня», – я хохотала.

Я еще не остыла, поэтому врала.

В приемной у мужа была очередь. Его сотрудники спрашивали секретаршу: «У себя?» – и едва заметно пригибали голову. Она фотошопила что-то с курортов и отвечала всем: «Занят». Я тоже чуть не пригнула макушку… Да! Шея у меня заныла немножко, когда я вошла в его кабинет.

Я там была всего раза три. Там холодно, черный пол, серые стены, диваны блестят холодной кожей, а он торчит там целыми днями, запаянный в свои костюмы и удушенный своими галстуками.

Я больная, я его обнимать кинулась, засюсюкала: «Я тебя люблю, тебя люблю, правда, только тебя. Не пускай, никуда без тебя не поеду. Не пускай, и я не поеду».