Читать «Конец Великолепного века, или Загадки последних невольниц Востока» онлайн - страница 18

^{Развалины мечети султана Буркуа в Каире}

В самом деле, размышлял я, простившись с художником и. оставив его за работой в окружении почтительной толпы, полагающей, что он занят каким-то магическим действом, почему я отказался от мысли понравиться женщинам? Да, они скрыты покрывалом, но я-то на виду! Моя светлая кожа может иметь в эторг стране своеобразное очарование. Во Франции я выглядел заурядным дамским угодником, но в Каире я приятный для женских глаз северянин. Мой европейский костюм, привлекающий своры собак, имеет то достоинство, что я по крайней мере буду замечен, а это уже немало.

И впрямь, когда я снова очутился на шумной улице, толпа в изумлении расступалась при виде франка, разгуливающего в арабской части города без провожатых. Я останавливался перед лавками и мастерскими, рассматривал все вокруг с видом беззаботного гуляки, вызывая в ответ лишь улыбки. Прохожие строили догадки: «Он потерял своего драгомана», «Наверное, у него нет денег на осла»… Все жалели чужеземца, заблудившегося в сутолоке базара, в лабиринте улиц. Я же остановился и стал наблюдать за работой трех кузнецов, которые сами, казалось, были выкованы из меди. Они пели арабскую песню и в такт мелодии ударяли по металлическим заготовкам, которые по очереди клал на наковальню мальчик-подмастерье. Я ужаснулся, представив себе, что если один из кузнецов нечаянно собьется с такта, то раздробит ребенку руку. За моей спиной задержались две женщины, потешаясь над моим любопытством. Я повернулся и по их черным хабарам из тафты и покрывалам из зеленого левантина заключил, что они не принадлежат к классу торговок апельсинами с улицы Муски. Я забежал вперед, но они опустили покрывала и исчезли. Я двинулся вслед за ними и скоро очутился на длинной, тянущейся через весь город улице, которую то и дело пересекали ломившиеся от снеди базары. Мы вступили под величественный свод из резных балок в старинном стиле, где лак и позолота высвечивали бесчисленные изгибы прелестных арабесок. Возможно, здесь находился бедестан черкесов, где произошла история, которую рассказал коптский купец кашгарскому султану. Я словно попал в мир «Тысячи и одной ночи»! Разве не похож я на одного из молодых купцов, который по просьбе двух дам стал развертывать перед ними рулоны дорогих тканей, точно так, как Бедреддин показывал их дочери эмира? Я бы сказал им, подобно юноше из Багдада: «Позвольте подарить вам эту материю, тканную золотыми цветами, а взамен увидеть ваши лица, и я сочту, что мне заплатили с лихвой». Но, увы, они отвергли шелка из Бейрута, златотканую парчу из Дамаска, шали из Бурсы, которые охотно расстилает перед дамами каждый торговец. Здесь не было ни одной лавки; все товары выставлены прямо на полках, уходящих под своды арок. Наверху красовалась вывеска: вязь букв в окружении золотого орнамента. Продавец сидел скрестив ноги на небольшом возвышении, покуривая длинную трубку или кальян, а женщины, заставив одного торговца показать весь свой товар, окидывали его презрительным взглядом и переходили к другому торговцу.