Читать «Предводитель волков. Вампир (сборник)» онлайн - страница 7
Александр Дюма
Самым радостным временем для меня была зима.
Зимой земля покрывается снегом, и лишенные пропитания птицы слетаются туда, где им насыплют зерен.
Некоторые старые друзья моего отца, у которых были прекрасные сады, позволяли мне устраивать в этих садах охоту на птиц.
Я расчищал снег, посыпал дорожку зернами и из какого-нибудь укрытия, устроенного на расстоянии в половину ружейного выстрела, открывал огонь, убивая порой с одного раза шесть, восемь или даже десять птиц.
Позже, когда снег уже лежал крепко, появлялась другая надежда: затравить волка.
Затравленный волк принадлежит всем.
Это общий враг, убийца, поставленный вне закона. Каждый имеет право на свой выстрел. Нечего и говорить, что я, не слушая криков матери, которая вдвойне боялась за меня, брал ружье и первым являлся на встречу.
Зима тысяча восемьсот семнадцатого – тысяча восемьсот девятнадцатого года была суровой.
Выпал снег толщиной в фут; все промерзло, и снег лежал уже две недели.
Но при этом никакие разговоры об охоте не велись.
В один прекрасный день, часам к четырем пополудни, к нам явился Мокэ. Он пришел пополнить запас пороха.
Покупая порох, он подмигнул мне. Когда он вышел, я последовал за ним.
– Что скажешь, Мокэ, – спросил я у него, – что случилось?
– Вы не догадываетесь, господин Александр?
– Нет, Мокэ.
– Вы не догадываетесь, что если я пришел за порохом к госпоже генеральше, вместо того чтобы купить его у себя в Арамоне, то есть что если я прошел лье вместо четверти лье, то у меня есть что вам предложить?
– О, милый Мокэ! А что именно?
– Появился волк, господин Александр.
– Да что ты? Не может быть!
– Сегодня ночью он утащил барана у господина Детурнеля, и я преследовал его до леса в Тийе.
– И что же?
– А то, что в эту ночь я его, конечно, увижу снова и спугну, а завтра утром мы с ним расправимся.
– О, какое счастье!
– Только нужно разрешение…
– Разрешение? Чье, Мокэ?
– Разрешение генеральши.
– Хорошо, возвращайся, Мокэ, – мы его у нее попросим.
Мать наблюдала за нами в окно. И почти не сомневалась, что мы что-то замышляем.
Мы возвратились в дом.
– Ах, Мокэ! Как же ты нерассудителен, смотри у меня!
– Как же так, госпожа генеральша? – спросил Мокэ.
– Вскружить мальчику голову… Он и так слишком много думает об этой пресловутой охоте!
– Конечно! Госпожа генеральша, это, ну… это как породистые псы… его отец был охотником, он охотник, его сын будет охотником. Вам нужно смириться.
– А если с ним случится несчастье?
– При мне? Несчастье? Несчастье при Мокэ? Ну и ну! Я отвечаю за него, за господина Александра, своим телом. С ним случится несчастье? С ним, с сыном генерала? Да никогда! Никогда! Никогда в жизни!
Моя бедная мать опустила голову. Я повис у нее на шее.
– Мамочка, – сказал я, – прошу тебя.
– Но ты зарядишь ему ружье, Мокэ?
– Будьте спокойны! Шестьдесят гранов пороха, ни одним больше, ни одним меньше, и фунт пуль-двадцаток.
– Ты его не оставишь?
– Даже его тень.
– Он будет рядом с тобой?
– Плечо к плечу.
– Мокэ! Я доверю его тебе одному.
– Я приведу его целым и невредимым. Вперед, господин Александр, собирайте пожитки и идем: генеральша разрешает.