Читать «Последний поход» онлайн - страница 58

В этот момент Виктор медленно вел левой рукой в сторону, указывая куда-то вдаль. Душара услужливо кидался в ту сторону взглядом.

Егоров, не стирая улыбки с лица, стрелял в голову и, не оглядываясь, шел к солдатам.

Впрочем, лейтенанта можно было смело назвать гуманистом: он убивал сразу и внезапно. Душки до последней секунды надеялись, что их пощадят. Не это ли самая хорошая смерть?

По крайней мере Егоров, иногда размышляя о собственной гибели, желал, чтобы она пришла к нему стремительно и неожиданно, чтобы, только почувствовав боль, уже быть мертвым.

Файзи, кстати, тоже был добрым человеком: никогда не убивал мирных просто так, не пытал понапрасну, но духов наказывал всегда строго, отвечая на их удары своими – более коварными и кровопролитными.

Часто вспоминая таджика, Виктор приходил к выводу, что в тех условиях старлей был очень справедливым человеком: мог застрелить душка на глазах у всей семьи, а в соседнем нищем дувале оставить весь свой сухой паек, причем отдавал он его всегда только детям, которые сразу устраивали свалку, дерясь за консервы и галеты.

Именно Файзи в большей степени научил Егорова всему тому, что знал и умел сам. А главное – лейтенант стал понимать не только психологию восточного врага, но и совсем непривычные для новичка законы существования людей без оружия на войне.

Когда они вернулись с прочески кишлака, которая была зеленому взводному совершенно в диковинку, пьяный Файзи, развалившись на койке после хорошего пара в бане, лениво цедил:

– Заскакиваю в дувал, биляд. Там старуха грязная и детей прижимает. Дувал бедный, пустой: дети больные, худые, голодные, биляд, из носа и глаз течет. Разговариваем. Оказывается, биляд, старуха – это мать и ей даже меньше сорока. Понимаешь, биляд. Она боится, на автомат смотрит и все детей к себе тянет, биляд. А они под ней копошатся, как щенки под собакой. «Где муж?» – спрашиваю. Говорит, что душманы убили, биляд. Представляешь? – старлей оскалился. – Духи, биляд, в нас стреляют, а эта говорит, что его душманы убили. Но смотрю на дом и вижу, что правда, биляд, убили. Только не они, конечно, а наши. «Родственники где?» – спрашиваю. «Бедные, – отвечает, – биляд, никто не помогает». Веришь, мне в тот момент ее и правда жалко стало. Я автомат опустил, вышел, биляд, на улицу, дверь плотно закрыл и две гранаты в окно кинул. Что они мучиться будут, биляд? Все равно сдохнут от голода.

Виктор при последних словах подскочил с кровати, с ненавистью глядя на умиротворенного Файзи, который лежал, скрестив руки на груди, и чему-то улыбался.

Егоров всем сердцем запрезирал таджика, который и не скрывал перед своим новым товарищем, что он не благородный офицер, а гнусный убийца мирных жителей, тем более, женщин и детей.

Взводный выбежал из комнаты и долго курил под модулем, размышляя – пойти к майору из особого отдела или нет. Никогда в жизни Виктор не сдавал своих, даже если и были они не правы, даже если они жестоко подставляли или предавали его.