Читать «Гувернер Романовых. Cудьба Пьера Жильяра в России» онлайн - страница 28

Даниэль Жирарден

Александра Федоровна с сыном в Ливадии. 1911 г.

На следующий день обезумевший от гнева Распутин первым же поездом выехал в Санкт-Петербург. Через двадцать четыре часа Царь отправил Джунковского в отставку. Из чувства мести бывший губернатор обнародовал полицейские рапорты а похождениях старца, особенно те, в которых сообщалось о плотских утехах «святого» со многими женщинами, в том числе с теми, имена которых были широко известны. В ответ Николай издал указ, запрещавший упоминать в печати имя Распутина. 8 января 1916 года Императрица написала мужу письмо, в котором недвусмысленно выразила сое мнение: «Джунковского и Орлова следует выслать прямо в Сибирь. После войны ты должен убрать их обоих».

По сообщению Жильяра, зимой 1910 года гувернантка Софья Тютчева, обеспокоенная шатаниями Распутина по спальням слишком еще юных великих княжон, воспитанием которых она занималась, попросила Императрицу запретить ему доступ к комнатам девушек. У нее были веские причины для такого поступка после обвинения старца в изнасиловании подруги княжон, Марии Вишняковой. Эту историю быстро замяли, но слухи продолжали ходить по дворцу. Император, прочитавший все полицейские рапорты, осознал угрозу, нависшую над его дочерями и запретил Распутину подниматься в комнаты детей.

Софья Тютчева и Мария Вишнякова были уволены Императрицей и вынуждены покинуть дворец: «Дети не просто никогда не говорили о Распутине в моем присутствии, но избегали любых намеков на все, что указывало бы на его присутствие». Жильяр внимательно следил за происходящим во дворце, искал информацию, проверял слухи, усиливал меры предосторожности: «Все очень боялись, как бы я не встретил его, так как комнаты во дворце, которые я занимал, находились рядом с комнатами Цесаревича. Поскольку я требовал, чтобы слуги, приставленные к нему, сообщали мне о малейших событиях в его жизни, эти встречи не могли происходить без моего ведома».

Жильяр заметил, что Распутин регулярно захаживал к Анне Вырубовой, фрейлине и близкой подруге Александры Федоровны и Распутина. Вырубова пользовалась полным доверием Императора. Некоторые недоброжелатели считали ее сумасшедшей. Жильяр эту «невежественную и лишенную здравого смысла» женщину называл «сентиментальным и мистически настроенным существом». Он же писал, что «она была способна на любые жертвы ради Императрицы, но сама ее преданность была опасной». Темные дела Распутина могли бы оставаться семейной тайной, которых и без того было немало. Однако старец стал слишком близок к Императрице, считавшей его гласом Божьим не только в делах, относящихся к здоровью ее сына, но и в политике.

По мнению Жильяра, он был, «несомненно, врагом, совершенно бессовестным и чрезвычайно ловким». В ноябре 1916 года Жильяр сопровождал Царя и Цесаревича в Киев. Там вдовствующая Императрица Мария Федоровна, мать Императора, вместе с многочисленными великими князьями предприняла последнюю попытку убедить своего сына изгнать Распутина из дворца. Царь ужасно переживал, так как знал, что его жена не смирится с подобным решением: «Он никогда не казался мне столь расстроенным, – писал Жильяр после беседы с ним. – Он стал нервным и вспыльчивым, хотя всегда держал себя в руках, и даже два или три раза грубо разговаривал с Алексеем Николаевичем». Царь не сделал ничего. Сестра Александры Федоровны, Элла, которую та очень уважала, приехала из своей обители в Москве, чтобы увидеться с Императрицей в Царском Селе, урезонить и предостеречь ее. Их встреча была очень короткой, и больше они никогда не виделись.