Читать «Версия» онлайн - страница 37

– Вот я и подумал: а вдруг получится? Он же не привык, чтобы ему перечили. Когда узнает, как мы его любим, с ума сойдёт. Или сразу инфаркт! Ведь тогда всё кончится! Все наши страхи и мучения! Пойду я с нашими. Они мне верят, пригласили. Обними меня.

º º º

Первые голоса

– Товарищ старшина! Якась станция работае недалече. Схожа с армейской, тильки ничого не понятно.

– Что, не по-русски и не по-хохлацки? Так есть ещё триста языков вокруг Одессы.

– Так в них армейських станций нема.

– Тут ты прав. Не должно бы… А немецкий? Ты ещё не забыл?

– Ни, товарищ старшина! Нимецкий я зараз бы узнав. Гутен морген, гутен таг. Иногда шось похоже, но не понять. А матюки по-русски.

– Они у всех народов по-русски… Матюки, говоришь? Дробына, продолжай слушать, засеки пеленг. Рюмин, соедини меня с капитаном.

– Есть соединить с капитаном!

– Товарищ капитан! Докладывает старшина Затёркин. Наш пост засёк передачу армейской станции на неизвестном языке с русским матом. Сигнал сильный, где-то недалеко.

– Всё записать. По окончании передачи запись доставить мне. Разбудите все точки. Слушать, писать, пеленговать, докладывать.

– Есть, товарищ капитан.

…

– Товариш старшина! Докладаю, шо засечена станция меняе пеленг. Вроде йде до Одессы.

– Ладно. Там одесситы засекут. Запиши время.

Проектус Грандиозус

Массовую акцию решили провести в больших городах и районных центрах области, там, где обязательно были установлены бетонные скульптуры Сталина, мимо которых обычно проходили демонстрации трудящихся с бутылками в карманах и скромной закусью. Отмечаю для тех, кто никогда на демонстрации не ходил и не знает, что это такое: вблизи скульптуры обычно устраивалась деревянная трибуна, затянутая кумачом (красным ситцем или сатином), таких размеров, чтобы на ней разместился весь местный Райком, или Горком, или Обком (якобы избираемая коммунистами административной территории властная группа, якобы определяющая политическую жизнь на этой территории). Члены этих Комов по очереди выкрикивали в проходящую стройными рядами толпу «Да здравствует чего-то там!» или «Кто-то там!» (Никогда не мог разобрать, о чём речь.), а толпа в ответ кричала «Ура! Ура! Ура!». Здравицу в адрес Сталина повторяли через раз, поэтому, наверное, недалеко отойдя от трибун и разбегаясь по подворотням, где пускались по кругу бутылки с водкой, никто уже за его здоровье не пил, но за праздник чокались обязательно (бутылку просто поднимали при этом – одной на троих не почокаешься). Это распитие было, надо понимать, политическим ритуалом. Оно негласно поддерживалось всеми уровнями управления, а в самых политически ненадёжных конгломератах (когда у демонстрантов даже на бутылку не было) поощрялось бесплатным питием, доставляемым в казённых легковушках начальства. На них же отвозились домой после ритуала самые ослабевшие.