Читать «Одесская кухня» онлайн - страница 45
Ирина Сергеевна Потанина
Большинство современных критиков считают И. Э. Бабеля не просто «самым одесским из всех писателей», а еще и человеком, который, «благодаря своим «Одесским рассказам», сделал город местом планетарного масштаба».
Исаак Бабель родился на Молдаванке. И хотя в младенчестве был перевезен родителями в Николаев, никуда деться от Одессы все равно уже не мог. Сюда он вернулся, чтобы посещать коммерческое училище, насыщенная программа которого казалась ему плевым делом после изнурительных домашних уроков: «По настоянию отца я изучал до шестнадцати лет еврейский язык, Библию, Талмуд. Дома жилось трудно, потому что с утра до ночи заставляли заниматься множеством наук. Отдыхал я в школе». За одесской типографией № 7 Бабель был закреплен как выпускающий редактор в первые годы советского строя. Здесь он заводил сомнительные знакомства, чтобы получше изучить теневой мир города. Бабель знал про Одессу так много и дружил с ней так близко, что свой хвалебный очерк Одессе мог начать с ироничного: «Одесса очень скверный город. Это всем известно. Вместо "большая разница" там говорят - "две большие разницы" и еще: "тудою и сюдою"». Дальше дело принимает другой оборот. Одесса описывается, как «город, в котором ясно жить»; литературный мессия, «которого ждут столь долго и столь бесплодно», и который, по утверждению автора, обязательно «придет оттуда - из солнечных степей, обтекаемых морем». Многие видят в этом тексте самовосхваление, другие - оду землякам, а некоторые и «злую иронию, призванную пристыдить непомерное хвастовство одесситов».
Жизнь Бабеля вообще, как ничья другая, обросла множеством домыслов и противоречивых трактовок.
Жизнь Бабеля вообще, как ничья другая, обросла множеством домыслов и противоречивых трактовок.
- Он работал в ЧК! Он призывал писателей учиться владению языком у Сталина и воспевал коллективизацию перед французскими журналистами! Он писал статьи, прославляющие показательные процессы против «врагов народа»! Он прилюдно сказал в 30-м: «Поверите ли, я теперь научился спокойно смотреть на то, как расстреливают людей»... - напирают одни.
- Он быстро разочаровался в революционной романтике, - спорят другие. - В дневнике его есть запись: «Почему у меня непроходящая тоска? Потому, что... я на большой, непрекращающейся панихиде».
И даже уже будучи признанным советским писателем, уважаемым и публикуемым, тосковал в дневнике: «Очень трудно писать на темы, интересующие меня, очень трудно, если хочешь быть честным» и «Очень плохо живется: и душевно, и физически - не с чем показаться к хорошим людям». Его настоящие, честные повести были изъяты и уничтожены! Да и, в конце концов, его расстреляли за антикоммунистические настроения и липовое сотрудничество с французской разведкой...
Обе точки зрения подтверждаются фактами, обе - имеют право на жизнь и обе при этом ничуть не умаляют заслуг раннего творчества Исаака Эммануиловича. Оно, кстати, тоже постоянно вызывало пересуды. Например, рассказ «Щель», получивший высокие оценки собратьев по перу и описывающий подглядывающего за проститутками героя, вызвал огромный резонанс в обществе, и автора даже должны были судить как порнографа.
