Читать «Звезда среди ясного неба» онлайн - страница 6

Нина Степановна обычно или отдавала мне ключи во дворе, или открывала дверь. Это была милая женщина предпенсионного возраста, какая-то дальняя родственница продюсера, которую он привез в наш город вроде бы из средней полосы России. У нее не сложились отношения с невесткой, с работы уволили, с новой работой в маленьком городке было плохо, а продюсеру потребовалась няня для ребенка Аглаи — и он вспомнил про родственницу.

«Ребенок Аглаи» — это не совсем правильное выражение. То есть ребенок имеет место быть, но является очередной рекламной акцией, как бы это ни было кощунственно говорить про ребенка. Но это так. Появление его организовал Петр Аркадьевич Бергман, который и организовывает все, связанное с карьерой Аглаи.

Насколько я понимаю, идея у продюсера возникла после того, как несколько заокеанских див усыновили детей из Африки или Азии. Эти усыновления широко освещались в мировой прессе, включая наши издания. И продюсер решил совершить плагиат (в котором его никто не посмел обвинить), но с нашим местным колоритом. Аглая усыновила маленького узбека, оставленного какой-то безымянной гастарбайтершей в одном из наших роддомов. Всю операцию продумал и контролировал Петр Аркадьевич и заодно пристроил свою провинциальную родственницу, которая была ему очень благодарна. Я не исключаю, что одной из целей было иметь в доме Аглаи своего человека, который будет держать Петра Аркадьевича в курсе происходящего, чтобы господин Бергман успел вовремя принять меры.

Нина Степановна мне нравилась. Она была хорошей теткой, только очень несчастной. А так она получила комнату в дальнем конце огромной квартиры Аглаи (чтобы крики ребенка не мешали львице-певице-актрисе), полный пансион, и еще ей на счет откладывались деньги «на старость». От нее требовался только уход за маленьким узбеком, причем так, чтобы Аглая его (и ее) не видела и не слышала и ее гости (за исключением журналистов) тоже не видели и не слышали ни ребенка, ни няню. Но когда приходили журналисты, ситуация менялась на сто восемьдесят градусов. Я сама видела по телевизору и в Интернете фотографии счастливой молодой матери с усыновленным ребенком. Актриса, отдать Аглае должное, она прекрасная.

Один раз, стоя в очереди в кассу в супермаркете, я услышала, как две женщины, завидев фотографию Аглаи на очередной обложке, стали обсуждать, какая она молодец, какая добрая, какая хорошая и как благодаря этой женщине с широкой душой повезло маленькому гастарбайтеру, который теперь гастарбайтером не станет.

Да, ребенку, наверное, на самом деле повезло — по крайней мере, пока. Мне не хотелось думать о его дальнейшей судьбе. Ведь он в будущем, после завершения «проекта», вполне может оказаться в детском доме. И ему будет гораздо тяжелее принять такую судьбу, чем тем, кто там живет с рождения. И среди своих соотечественников он будет чужим. Но, по крайней мере, пока Нина Степановна на самом деле о нем заботилась так, как нужно заботиться о маленьком ребенке.

Я открыла квартиру Аглаи, которая располагалась на последнем этаже элитного дома («с индивидуальной и неповторимой планировкой», как значилось в рекламе этого квартала, когда он строился несколько лет назад). Зачем одной Аглае семь комнат, я не знала. Да, теперь в одной проживают няня с ребенком, но когда квартира приобреталась, ребенка в проекте не было. Мне сама Аглая как-то сказала, что детей иметь никогда не хотела, а теперь еще и не может после неудачного аборта. Никто из родственников Аглаи в квартире никогда не останавливался. Мама умерла, папа с очередной женой (то ли третьей, то ли пятой по счету) проживал в Лондоне. Я не знала, есть ли у львицы-певицы-актрисы сводные братья и сестры. Она их никогда не упоминала. В прессе я про них не читала. Конечно, если хорошо порыться в Интернете, то можно найти любую информацию, но мне, признаться, было лень. Да и какая мне разница, есть сестры с братьями или нет? Отношения с папой Аглая поддерживала, жен его высмеивала. Она вообще была остра на язычок.