Читать «Исповедь мачехи» онлайн - страница 166

Екатерина Сиванова

Накануне поездки, за ужином, я рассказала о своем намерении детям и Андрею и попросила сделать то же самое. Семья поддержала меня.

Это был один из тех дней в моей жизни, которые при воспоминании наполняют сердце теплом и светом. Хорошо помню, как я сидела за столом в папином деревенском доме, жена отца угощала меня пирожками, а папа разговаривал с Андреем. Отец стоял посреди комнаты, засунув руки в карманы брюк, и что-то объяснял моему мужу. Мне всегда очень нравилось слушать, как папа разговаривал с Андреем.

Удивительным образом отец сочетал в разговоре уважение к собеседнику и необходимость признать всеми участниками разговора свою бесспорную точку зрения.

Я смотрела на папу и никак не могла справиться с желанием подойти и взять его за руку.

Я была совсем маленькой, это одно из первых воспоминаний жизни: мы идем по улице зимой, папа ведет меня за руку в ясли, а полы его шинели развеваются так, что задевают меня по лицу. Мы с папой приходим в ясли, я остаюсь там одна, крепко прижимая к себе своего тогда лучшего друга – пластмассового слона Клюку, а папа уходит… Уходит в этот снег, холод и одиночество. Это одиночество уже тогда не давало мне покоя: папе плохо в его одиночестве, мне невыносимо больно в нем же, но мы никак не можем быть вместе, чтобы преодолеть эту стену и пронзительное осознание, что ты один на один с целым миром.

Но в тот зимний день мы были рядом. И я, не обращая внимания на условности, подошла к отцу посреди его разговора с моим мужем, взяла папу за руку и так и стояла с ним рядом, не стесняясь, черпая силу жизни – силу отцовской любви.

В тот день я выполнила все задуманное. На душе было тепло и спокойно.

Наступила весна. Мое лечение закончилось. Но точку в истории с Алей я поставить никак не могла.

До меня доходили слухи о ее жизни, о том, что она переехала жить в квартирку своей свекрови в Подмосковье, муж сумел не пойти в армию. Я с нетерпением ждала, когда мне кто-нибудь расскажет о ее беременности, но, к сожалению, узнавала только об умопомрачительных подарках мужчины из офиса, которые Аля продолжала принимать.

Собственно, мне все уже было ясно. И легко. Я даже смогла объяснить себе сама, без чьей-либо помощи, почему никак не могу закончить эту историю. Проблема была в том, что так и не произошло нашего с Алей «последнего разговора», она так и не нашла в себе сил (или потребности?) встретиться со мной и сказать в лицо то, что когда-то сказала обо мне своему отцу – моему мужу. Поэтому во мне жила надежда. И никакой здравый смысл не мог погасить ее огонек. Хотя нет – тлеющий уголек. Иногда приступы тоски по Але снова охватывали меня, и я до зубной боли понимала, как же соскучилась по моей девочке…

Но разум был совершенно здоров и не давал расползтись подлатанной душе.

Однажды утром я смотрела на себя в зеркало. Долго, внимательно изучала появившиеся морщинки вокруг глаз, гордилась ими и гадала, какая с чем связана. Размышляла над тем, что по лицу человека можно прочитать всю его жизнь… И не без удовольствия отметила, что выгляжу я замечательно, а мои глаза снова потрясающе голубого цвета. Я снова жива! Но точку поставить надо. И я без колебаний набрала номер Алевтины, чтобы назначить ей встречу.