Читать «Царица ветров и тьмы» онлайн - страница 6
Пол Андерсон
Под конец своей речи он впал в такое уныние, что я счел нужным как-то подбодрить его и сухо заметил:
— Это же усложненная смертная казнь.
Его глаза вновь остановились на мне.
— Правильно, — проговорил он. — И в его организме, конечно, продолжает действовать сыворотка долголетия. Но это все. С наступлением темноты его высаживают в каком-нибудь безлюдном месте, доставивший его туда аппарат исчезает, и этот человек до конца жизни отрезан от своего времени. Он знает только то, что для него выбрали эпоху., с такими особенностями… благодаря которым, по мнению тех, кто его выслал, наказание будет соответствовать характеру совершенного им преступления.
На нас снова обрушилась тишина, и мало-помалу тиканье каминных часов превратилось в самый громкий звук на свете, словно вне дома навсегда умолкли скованные морозом все остальные голоса мира. Я взглянул на циферблат. Была глубокая ночь; близился час, когда начнет светлеть на востоке небо.
Посмотрев на Майклса, я увидел, что он не спускает с меня пристального смущенного взгляда.
— Какое вы совершили преступление? — спросил я.
Видно, этот вопрос не застиг его врасплох. Он устало сказал:
— Не все ли равно? Ведь я уже говорил вам, что одни и те же поступки в одну эпоху оцениваются как преступление, а в другую — как героические подвиги. Если б моя попытка увенчалась успехом, грядущие поколения преклонялись бы перед моим именем. Но я потерпел неудачу.
— Должно быть, пострадало множество людей, — сказал я, — и все человечество возненавидело вас.
— Да, так оно и было, — согласился он.
И через минуту добавил:
— Разумеется, я все это выдумал. Чтобы скоротать время.
— А я вам подыгрываю, — улыбнулся я.
Он несколько расслабился и, откинувшись в кресло, вытянул ноги на своем роскошном ковре.
— Так… Однако каким образом, выслушав эту фантастическую историю, вы угадали степень моей предполагаемой вины?
— Я вспомнил ваше недавнее прошлое. Где и когда вас оставили?
И тоном, холоднее которого мне до этого в жизни не приходилось слышать, он произнес:
— Под Варшавой, в августе 1939 года.
— Вам, верно, не очень хочется говорить о годах войны.
— Вы правы.
Однако, сделав над собой усилие, он с вызовом продолжал:
— Мои враги просчитались. Из-за всеобщей неразберихи, которая возникла сразу же после нападения Германии, меня посадили в концентрационный лагерь без предварительного расследования. Постепенно обстановка для меня прояснялась. Конечно, я не мог тогда ничего предсказать, как не могу этого сделать сейчас. О том, что происходило в двадцатом веке, знают только специалисты. Но когда меня мобилизовали в немецкую армию, я уже понимал, что Германия потерпит поражение. Поэтому я перешел к американцам, рассказал им все, что мне удалось узнать, и стал их разведчиком. Это было рискованно. Впрочем, если б даже я наткнулся на пулю, что с того. Однако эта участь меня миновала, и к концу войны у меня оказалось множество покровителей, которые помогли мне приехать сюда. Последовавшие за этим события ничем не примечательны.