Читать «Повесть о двух головах, или Провинциальные записки» онлайн - страница 184

52

Инициатором создания музея был Александр Александрович Виноградов – педагог, экономист, историк, археолог и… ходок к Ленину. Место музею определили в каменном особняке купца Богомазова. В создании музея принимали участие все члены весьегонского исполкома, но более всех – Иван Егорович Мокин – сын крестьянина, петербургский переплетчик и председатель первого в уезде Совета крестьянских депутатов. Сам себя он называл четырехэтажным комиссаром, поскольку отвечал за уездную промышленность, торговлю, финансы и налогообложение. Кроме четырех этажей был у Мокина и пятый, личный. Он был анархистом. На демонстрации 1 мая 1919 года, в день открытия музея, было две колонны. В первой под красным знаменем шли большевики, а во второй колонне под черным шел один-единственный человек – Иван Егорович Мокин. Товарищи советовали ему отдать знамя в музей. Тогда еще анархистам давали советы. Как сложилась жизнь Ивана Егоровича дальше, а прожил он девяносто один год, – отдельная история и здесь… Впрочем, не удержусь и расскажу всего один из нее эпизод.

Незадолго до смерти его друзья решили оформить ему персональную пенсию. Сколько же можно, в конце концов, получать двадцать три рубля. Вот только для оформления персональной пенсии надо было прийти на бюро райкома известно какой партии. Иван Егорович, хоть душа и не лежала к такому походу, пришел, но когда один из тех, кто хотел ему помочь, из уважения к старику, сказал, что Мокин всегда работал вместе с советской властью, а анархизм… ну что анархизм – переболел им в детстве, как многие, и вся недолга… вскочил, крикнул в сердцах, что своих убеждений, как перчатки, не меняет и, хлопнув дверью, вышел.

53

Основой библиотеки было книжное собрание Ф. И. Родичева – предводителя весьегонского дворянства, депутата Государственной думы всех четырех созывов и одного из основателей партии кадетов.

54

Весьегонск в смысле охоты и рыбалки просто Куршавель и Лазурный берег вместе взятые. В окрестностях города десятка полтора или два охотничьих и рыболовных баз отдыха. В Мологском заливе Рыбинского водохранилища, на берегу которого стоит город, можно поймать, к примеру, такого судака или сома, которые не поместятся даже в рассказ об их поимке. Даже в два рассказа. Можно завалить такого кабана, у которого один визг будет с кабанью ногу толщиной. Можно… просто заказать и кабана, и сома повару. Поймают, завалят, зажарят на вертеле и подадут на блюде. Подадут со снайперской точностью в крошечный промежуток времени между первой и второй. Правда, стоить это будет столько, что семья убитого кабана локти будет друг другу грызть оттого, что не потребовала у владельцев базы отдыха материальной компенсации за потерю кормильца.

И вот еще что. Если ты не турист, не охотник и не дачник, а житель Весьегонска, то работать тебе, в сущности, негде. Вот и едут мужики на отхожий промысел в Москву, в Питер, в Череповец, как встарь, после отмены крепостного права. Правда, есть небольшой винзавод, которому в следующем году сто лет. Поди еще устройся на него. Работает он на привозном материале из Аргентины, Испании и даже Южной Африки. Производил и производит всем известный портвейн «777» и другое такое же плодово-выгодное. Дешево и сердито. Теперь еще и на вид приятно, в красивых бутылках с красивыми этикетками. Вкус только не изменился. Лет тридцать назад мне казалось, что портвейн «Три топора» на вкус отвратителен. Оказалось, что и через тридцать лет…