Читать «Архив Смагина» онлайн - страница 140

На этом вздохе и зашёл Арсентьев. Чаёк с морозца не помешал.

– Ну, и где они теперь? – спросил Смагин.

– Нет их, будь они неладны, ещё и страху натерпелась.

– Сколько их было? – спросил Смагин.

– Три, – ответила Мария Ивановна.

Арсентьев кивнул, глядя на Смагина.

– Всего три – не больше? – уточнил Смагин.

– Только и было три.

– И где они сейчас?

– Нет их, украли.

– Они ж никому не нужны… Зачем их красть? – спросил Смагин с некоторой досадой.

– Кабы он знал, что они никому не нужны…

– Кто он? – Смагин повысил голос.

– Грабитель, жиган, ну, на улице…

– Мария Ивановна, – голос Смагина приобрёл твёрдость. – Подробно, где, когда, как и кто …

Картина нарисовалась такая. Выйдя из ювелирного, Синельникова направилась домой. Грабитель, молодой парень, видно, там её заприметил и шёл за ней, выбирал удобный момент. В руке, в правой, Мария Ивановна держала небольшую сумку, подарок, кстати, того же племянника. Вот как раз напротив подворотни парень тот сумку и рванул. А камни те лежали сверху в сумке, в тряпицу завёрнутые. Сумку он выхватил, и пока пострадавшая соображала, что же произошло и что теперь делать, грабитель шмыгнул в подворотню, и след его простыл. Ценного особо в сумке не было…

В плане городском, как, впрочем, и в любом другом, Мария Ивановна не разбиралась, однако достаточно подробно описала место происшествия. Вот здесь, в этой подворотне, и наблюдал неудавшийся инженер, вполне удавшийся полиграфист и поклонник поэзии Пелехов Иван Андреевич романтическую сцену у костра на фоне сосен. Один из приглашённых экспертов пытался на основе показаний Пелехова определить деревья, как кедры. Но его разбил в пух и прах другой приглашённый эксперт, пояснив: то, что в обиходе часто называют кедром, является ничем иным, как сибирской сосной, а этой принципиальной ошибки желательно избегать… Спор был жаркий, пришлось даже вмешиваться, одёргивать и успокаивать.

Смагин попросил описать грабителя – на всякий случай. И так было ясно, о ком речь: вырисовывался Гопа, он же Свирский. О нём почти забыли, что было жестковато, ибо пребывал он до сих пор в камере. Не голодал, лишениям не подвергался и, что не удивляло, на волю не просился. Какая тут воля, если по подвалам медведи бродят? И только ли по подвалам?

Задал Смагин гражданке Сокольниковой ещё один давно волнующий его вопрос:

– Почему же вы не сказали сразу, что племянник ваш проживает в Ленинграде?

Ответ был более чем оригинален.

– Ну, тогда он Петроградом назывался, – весомо заявила женщина. Подумала, потеребила рукав старого пальто, удивлённо посмотрела на Смагина, что означало «неужели такие простые и понятные вещи надо пояснять?» и заговорила: – Я вам товарищ начальник и говорила «заходил в гости» – приезжал то есть. А давно, когда он жил в Москве… то забегал на чаёк!

Логика была убийственная. Смагин ещё раз настроил себя на реализацию ёмкого тезиса, актуальность которого только что была ещё раз бесспорно подтверждена: « Век живи – век учись».

Смагин попросил Сокольнику подождать в коридоре. Арсентьев быстро изложил информацию, полученную при посещении ювелирного магазина. Смагин внимательно выслушал.