Читать «Газыри» онлайн - страница 42

Сказал примерно таким тоном, каким говорят: вызываю, мол, огонь на себя!

Разумеется, «спецназ» не мог знать того, что очень давно уже хорошо знали не только в железнодорожных кассах почти тупичкового Ижевска, но также расположенного в шестидесяти километрах южнее, стоящего на транссибирской магистрали Агрыза, где Конструктор, бывает, подсаживается в проходящий поезд: Калашникову необходим билет на тринадцатое место — непременно лишь на него!

Число это знаменитый оружейник для себя считает счастливым, ну, и — как всякий кузнец своего счастья с печальным опытом — маленькую синичку эту в своей руке держит крепко.

— Что вы, что вы! — чуть не с испугом бросился теперь защищать свое маленькое — хотя б на пути до столицы счастье. — Меня мое место вполне устраивает, спасибо!

— Все в порядке, — подтвердил я старлею. — Не волнуйтесь.

До этого я все больше помалкивал, давая выговориться своим товарищам-казачкам, и теперь старлей, озабоченный возложенной на него нешуточной миссией, решил, видимо, и со мной разобраться:

— А вы… вы, извините, кто?

— Писатель, — сказал я скучным тоном. — Писатель.

— Известный? — наставил на меня палец старлей.

Ну, что тут скажешь на этот счет: рядом со всемирной-то знаменитостью?

— Что написали? — решил мне помочь старлей.

— Раньше мне было легче на этот вопрос ответить, — сказал я на полушутке. — Где-нибудь в гостях спросят взрослые, а я наклонюсь к малышу либо у школяра спрашиваю: цветной фильм по телевизору видел — «Красный петух плимутрок»?.. Как петуха под балалайку учат плясать — живого на сковородке поджаривают?

— О, так про это и я кино видал! — обрадовался наш попутчик. И посмотрел на жену. — Да вот и вместе, ну, помнишь? Его тогда, по-моему, часто…

— Во время летних каникул — уж обязательно, — поддержал я. — Да и на зимних, как правило…

По числу «показов» — был у телевизионщиков такой термин в ту пору — «Петух» мой чуть ли не до первого места доплясал — это мне Борис Каплан говорил, заведующий киноредакцией.

— Хорошее кино, — продолжал радоваться старлей. — И цветной, да, и играют… там еще знаменитый какой-то артист: думашь, пацаненку говорит, он от радости пляшет… Радость и печаль — они… как он там?

— Рядом, — сказал я. — Вместе всегда.

Старлей вдруг нахмурился:

— А почему его сейчас показывать перестали?

Об этом он меня не первый спросил — я только привычно развел руками:

— Вопрос, как понимаете, не ко мне.

Собеседник мой еще больше посерьезнел, смолк, и вид у него сделался примерно такой: размышляю, мол, погодите-ка — не мешайте!

— Во-от! — сказал через минутку-другую, и лицо его прямо-таки засветилось тихой радостью. — Во-о-от!.. Вам надо название к нему поменять.

— Думаете, поможет? — спросил я.

Он убежденно ответил:

— Конечно: такое кино! Назовите его теперь «Голубой петух» — пойдет снова, еще как пойдет!