Читать «Газыри» онлайн - страница 229

— Ну, давай, «Синее море»! — нарывался я. — Давай, «Синий пароход», — открой глаза темному!

Как давно это было, Господи!

И как будто вчера…

Но, может быть, новая власть решила хорошенько перетрясти фонды библиотек и давненько уже это сделала? Не только тут, в Ленинке. По всей стране. Всюду.

Тогда — большевики. Теперь — младореформаторы.

Для них как раз наше поколение — кость в горле.

Печальная судьба: «отцы-классики» нас явно передержали, а этим мы на дух не нужны. Как в хоккее, в жесткой игре — этакая «коробочка», в которой кости хрустят… хорошо, что не сломали хребет. Но это вам фиг, ребята, это — фиг!

Первым делом нашел картотеку Сафонова, почтить Эрика: все на месте.

И Славу Шугаева почтить надо… и скольких уже, выходит, скольких!

Потом перешел к живым: с улыбкой и понимающими кивками перебрал карточки Юры Галкина… насколько могло быть больше, если бы нас нынче издавали — Юра великий труженик, великий!

Но хорошо уже то, что остался в каталоге… почему из тележки я-то выпал?!

Ладно, думаю. Это на меня какое-то затмение нашло. Бывает же?

Пять часов просидел над мудреными текстами, устал, что ни говори, и тут взялся за каталог… давай-ка завтра, брат. На свежую голову.

Из-за неожиданных телефонных звонков утром планы пришлось переиначить, волка ноги кормят, дело известное, тем более в наше сучье время да при таком, как у меня, образе жизни… Менять места обитания стало делом давно привычным: забегаетесь, ребята! — как говаривал, бывало, в нашем издательстве, в «Советском писателе» великолепный художник Женя Дробязин, потомок народовольцев, имевший врожденную привычку продолжать мало кому понятный диалог с царской охранкой. — Забегаетесь!

В библиотеку попал только через несколько месяцев, о каталоге вспомнил опять в конце дня и махнул рукой, но наутро, убедившись, что карточек моих по-прежнему нет, наконец, решил с этим разобраться. Посетовал, что нужный мне автор почему-то в каталоге не значится, и пожилая дежурная хмуро предложила: заполните листок требования, закажите, мол, какую знаете, его книгу — через полчаса попробую вам ответить.

Говорят, что первая книга — как первая любовь?

«Здравствуй, Галочкин!» написал я на листке название первого романа.

— Послушайте! — озадаченно сказала дежурная, когда снова подошел к ней. — У него много книг, у этого автора, но почему-то в нашем каталоге — ни одной…

— Вот и я — о том же.

— Дайте-ка ваш читательский!

Я протянул ей билет, она раскрыла, перевела взгляд на меня:

— Так это вы? Ваши книги?

— Да уж, извините…

— Чего ж тут извиняться… присядьте.

Возле неширокого столика сел напротив, она еще раз зачем-то посмотрела на билет и на листок требования.

— Послушайте…

— Весь внимание.

Она пристально посмотрела на меня изучающим взглядом ко всему привыкшей и давно уставшей от этого всего школьной учительницы…

— О чем хочу вас спросить…

Сняла очки в тонкой оправе, концами пальцев поправила прическу над ухом: милая женщина, которую я невольно отвлек от каких-то своих не очень веселых дум.

— У вас есть враги?

Невольно переспросил: