Читать «Многие знания – многие печали. Вне времени, вне игры (сборник)» онлайн - страница 50

– А тебе ничего не перепало?

– С какой стати? По закону разведенной жене никогда ничего не светит.

– А Лиле досталось? С дочерью ведь не разводятся.

И снова что-то передернулось в лице Лидии.

– А про нее-то мне откуда знать?! – с преувеличенным, как мне показалось, жаром опять ответила она. – Я ж говорю: мы не общаемся.

Мы поговорили еще минут десять про работу, про поездки за границу.

Ничего в моем сердце ни разу не дрогнуло: слишком уж нынешняя Лидия отличалась от той, прежней. Ничего общего, разве что тембр голоса, но все равно он звучал не кокетливо и не зазывно, как в молодости, а больше устало или раздраженно.

Алексей Данилов

Варя иногда помогала мне в работе. Но не в этот раз. Она страшно занята своим делом – не знаю каким. Пропадает целыми днями, а бывает – и полночи прихватывает. Я ее не ревную – но скучать скучаю. И жалею. И понимаю, что ей не до моих проблем.

И еще я думаю о Вариной попытке взять меня на слабо. Может, мне и впрямь следует потренироваться, чтобы научиться преодолевать разнообразные защиты и проникать в нутро любого человека даже помимо его желания? Может, она права? Я, как экстрасенс, далеко не совершенен? И мне надо доказать, что я умею действовать, когда мне сопротивляются? В любом случае, чтобы просить помощи у своей гражданской жены, время для меня сейчас не самое удачное.

Оставалось действовать соло, идти по списку – от простого к сложному. Последним погибшим из тех, кто жил в Москве, был актер Селиверстов.

Я залез на сайты отечественных желтых газет. Что они писали в дни, последовавшие за смертью артиста? На первый взгляд, никаким криминалом не пахло. На второй – тоже. Да, Селиверстов проживал последнее время в одиночестве – снимал однокомнатную квартиру на Юго-Западе. Но из семьи он формально не уходил, на развод не подавал. Жена в своих заплаканных интервью утверждала, что, будучи один, он – тонкая артистическая натура – лучше мог готовиться к спектаклям и съемкам.

И вот однажды он вдруг перестал отвечать на телефонные звонки. Не пришел в театр на репетицию – хотя прежде за ним прогулов никогда не замечалось. Сразу позвонили супруге – та немедленно бросилась в квартиру мужа, у нее был запасной ключ. Вошла – и обнаружила благоверного лежащим на ковре в гостиной/спальне. Он не дышал.

Коллеги по театру и по съемкам ничего не рассказывали о его любовных приключениях и походах налево. В том смысле, что, наверное, они были, но толком никто ничего не знал и утверждать не мог. А может, не считал нужным откровенничать. Выпивал ли Селиверстов? Случалось, рассказывали друзья, однако обычно вел себя спокойно, не дебоширил. Аналогично отзывались и новые соседи: никаких криков или скандалов из квартиры не доносилось. В оргиях и попойках замечен не был. Да, позвякивало, бывало, что-то в пакетах по вечерам, когда Селиверстов возвращался из театра домой. По утрянке видывали его красноватым и слегка опухшим. И в тапочках к ближайшему ларьку, случалось, он бегал. Но если Виталий и пил, то культурно, интеллигентно, без безобразий.