Читать «Парадиз» онлайн - страница 2
Георгий Иванович Чулков
– Позднякова, заводчика, сынок, – пояснила Дарья Ивановна.
– Я к вам с племянницей, – говорила тетка Серафима, подсаживаясь к столу и принимая из рук Дарьи Ивановны рюмочку померанцевой.
Наташа осмотрелась.
По стенам висели бумажные веера и олеографии с голыми женщинами, на тумбе стоял гипсовый амур, пахло чем-то приторным и сладким.
– Она у вас миленькая, – сказала Дарья Ивановна и притянула к себе Наташу, – худа только, щупленькая. Мы ее, как индюшечку, откормим.
– А это трудно – петь? – спросила Наташа, с недоверием посматривая на Дарью Ивановну.
– Пустяковина. Сегодня попробуем. Вы у меня уж и оставайтесь, пообедаем вместе.
К обеду пришла Катюша, совсем молоденькая, с припухшими губами и утомленными влажными глазами.
«Как же она живет? – думала Наташа. – Как?»
– Это от симпатии моей, – сказала Катюша и поставила на стол букетик из ландышей.
– Ах, уж эти симпатии, – сказала Дарья Ивановна, – одна канитель.
– Помалкивайте лучше, – огрызнулась Катя, – вам бы только запрячь девушку – и больше никаких.
– Ну, ну, – сказала Дарья Ивановна, – девка. Вот в одиннадцать Поздняков на автомобиле заедет. Принарядись.
Когда пришли в сад, на сцене шла репетиция: горбун и горбунья пели шансонетку.
В оркестре сидел один пианист, рыжий человек, с равнодушными глазами.
– Вот, хозяин, новенькая, – сказала Дарья Ивановна, подвигая Наташу к большому усатому господину в цилиндре.
На столах, без скатертей, торчали стулья ножками вверх; какая-то баба в пестрой юбке протирала стекла на веранде.
За кулисами пахло сыростью, масляной краской и шипело электричество.
– Познакомьтесь, – сказала Дарья Ивановна и толкнула Наташу в маленькую уборную. Там сидели три девицы.
– А я никогда не поверю, что мужчины от женщин заражаются, – говорила маленькая брюнетка Аглая, – никогда не поверю. Другой налижется, как сукин сын, а потом – небось – женщина виновата.
– А если со мной случится что, я утоплюсь, – сказала Лидочка, тоненькая девушка лет семнадцати, с японскими глазами и движениями зверька, попавшего в клетку.
На Наташу не обращали внимания. Аглая и Лидочка были одеты мальчиками, а третья девушка, Соня, была в розовом коротком платье, какое делают маленьким детям, в розовых чулках и туфлях, а в руках держала куклу. От черных полос под веками блестели глаза. Кто-то крикнул:
– Пожалуйте репетировать.
Дарья Ивановна поставила Наташу перед рампою рядом с Соней.
Рыжий пианист забарабанил по клавишам, и Соня запела, поднимая розовое платье и неестественно пристукивая каблуками:
Соня делала глазки воображаемым зрителям, прижимала куклу к обнаженной груди и пела:
Дарья Ивановна заставила Наташу приподнять юбку. И Соня опять запела:
Наташе казалось, что это сон, что это не по-настоящему, что вот сейчас кто-нибудь засмеется и скажет: «Довольно», – и рыжий пианист, улыбаясь, перестанет барабанить по клавишам, и Соня сотрет румяна и наденет скромное платье. Но сон продолжался.