Читать «Переливание сил» онлайн - страница 21

Ошибку ему сделать трудно: помощник, он же инструктор, он же учитель — как хотите называйте его, — вовремя предостережет. При грубой ошибке, при неумелости, при несообразительности, растерянности, при том, что быть не должно у хирурга, помощник просто меняется с ним местами.

Пока Володя учился диагностировать. Я до сих пор не знаю, можно ли этому научиться. Знать-то надо многое. Но и этого мало. Можно ставить диагноз, раскладывая пасьянс из анализов и симптомов, а можно творить, искать и находить. Ведь пока еще многое за пределами наших знаний.

У ребенка кривошея. Ребенок косит. Что же началось раньше?

Может быть, косоглазие: ребенок, наклоняя голову, просто компенсировал дефект.

Может быть, голова с самого рождения была наклонена. Мышцы одной стороны шеи были короче. Значит, косоглазие — явление вторичное, компенсаторное. Поди заметь это в первые месяцы. Решить этот ребус, решить, что лечить: шею или глаз, — такая задача стояла перед Володей. И он с ней не справился. Впрочем, с ней никто не справился. Все запутались. И этот случай надолго выбил Володю из колеи.

Опасно, когда такие ребусы попадаются в начале пути. Начинаешь сомневаться в медицине вообще. И зря. В общем-то она кое-что может, и даже очень много. Но человек смертен. И больные иногда умирают после операции.

Гибель больного после первой крупной операции молодого врача может изничтожить в нем хирурга на корню. На первой крупной операции риск должен быть минимальным (если это возможно).

Операция начинается.

Володя накрывает простынями больную. Мажет йодом живот. Я моюсь. Смотрю издали. Он смеется. Что-то говорит. Вовсе не бледный.

Волнуется или нет?

Стараюсь помогать молча и не лезть со своими советами. Моя задача не в том, чтобы делать вместо него, а в том, чтобы не дать ему совершить ошибку.

Он весь ушел в работу. Он сейчас не волнуется. Волнуюсь я. Ему не до этого.

А стоит хорошо! Думает и о помощнике, стоящем рядом. Хирург, оттирающий ассистента, — хам. Помощнику иногда приходится стоять по нескольку часов в нечеловечески неудобной позе.

Почему он разрезает кожу несколькими движениями? Надо сразу и на всю глубину кожи и жира. Этому же он мог научиться на других, на мелких операциях. Дышит тяжело. Володя дышит тяжело. Весь мокрый. Еще ничего не делает. Ну и резал бы сразу на глубину всего слоя. Сколько можно останавливать кровотечение? Эти сосудики мелкие. Их не надо перевязывать. Здесь кровь сама остановится. Четкие у него движения. А остатки перестраховки я из него вытрясу. Лично мне перестраховка хирурга беспредельно противна. Эмоционально противна. Свою трусость, отсутствие творческой смелости они называют тщательностью. Как правило — это врачи-шаманы, догматики. Ничего нового они не воспринимают. Этот тип людей одинаков и в жизни и в медицине. В медицине — это всегда назначать пенициллин, всегда на третий день тащить тампон, всегда при «том-то» делать «то-то», всегда при «этом» делать «так-то». Все по правилам. Ситуация для них — ничто.