Читать «Порожек» онлайн - страница 17

Я смотрю на мамину руку в руке у американца. Никогда раньше не замечала, что у мамы такая маленькая рука, наверное, такая же, как у меня. Мы и варежки можем одну пару на двоих носить. Помню, как давным-давно мы шли с мамой в детский сад, на горку. Было морозно, снег вкусно скрипел под валенками, как сахарная слойка. Мы держались за руки, и варежки у нас были почти одинаковые — со снежинкой. Только у мамы чёрные с белой, а у меня — наоборот. Баба Маша вязала. После того дня я больше никогда не носила валенки — только сапожки ортопедические на молнии. Пальчики у мамы совсем крошечные, а на безымянном — белёсый след от кольца.

— Ладно, закрыли тему. Всё решено, мы улетаем послезавтра. Документы готовы, Лидию я в паспорт вписала. Как устроимся, позвоню, — свободной рукой мама разглаживает на платье жёлтые складки. — Нет, лучше напишу.

— Если ты считаешь, что я дам на вывоз ребёнка согласие, то ошибаешься.

— Твоего согласия не понадобится. Это моя собственная дочь, а документы на развод я почтой вышлю.

— Она такая же твоя, как и моя. И не чья-то собственность, а человек прежде всего. Если понадобится, я костьми лягу, а границу ты с ней не пересечёшь! — папин подбородок дрожит.

— То есть вот так, да? То есть по-хорошему ты не хочешь? Ну конечно, тебя же Лидочкино будущее меньше всего волнует. Ладно, предположим, она с тобой остаётся, чисто гипотетически, разумеется. Ты что с ней делать будешь? На больную маму повесишь? Или няньку наймёшь, а заодно и себе? Ведь ты и сотой доли её проблем знать не знаешь и ведать не ведаешь. Всё я, всё на своём горбу, без продыху, без остановки, о порожки только и спотыкаюсь, которые ты выпилить даже не можешь! Подстелите ему — костьми он ляжет! Комедиант!

— Мама! — вскрикиваю я, чтобы она замолчала.

Судорожно соображаю, что делать дальше. Очень хочу сказать: «Давайте лучше пить чай!», но пить чай с американцем мне не хочется. Папе, наверное, тоже.

— Мама, ты кольцо потеряла.

Точно обжёгшись, мама отдёргивает руку и поправляет причёску. Американец краснеет и поправляет на носу очки:

— Honey, may I say something? Would you, please, translate word by word?

— Что он сказал? — спрашивает папа.

— Хочет поговорить с тобой, я переведу.

— Look, Michael, the situation we are facing now is extremely hard… — начинает Брайан толстым, как труба, голосом. Маму почти не слышно, её голосок растворяется в этом трубном звуке, а слова лишаются смысла. До меня долетают обрывки фраз, которые никак не получается сложить вместе, как в задачке по арифметике про груши и яблоки.