Читать «Юрий Андропов: реформатор или разрушитель?» онлайн - страница 212

Всякий раз я чувствовал себя очень некомфортно, думал: «Если я буду рассказывать им то, что они хотят услышать, то есть что все якобы нормально, все хорошо, тогда и у меня все будет хорошо в том смысле, что меня не накажут». А мне мои статьи и выступления обходились дорого. Большие нервотрепки были: то в горком партии позовут, то мне намекнет кое о чем наш подполковник, который курировал Высшую Комсомольскую Школу.

Но я решил: буду говорить то, что знаю и как думаю. Так и выступал. Может быть, поэтому меня постепенно до кабинета парткома КГБ подняли.

Однажды я выступил, прощаюсь, а мне майор говорит: «Игорь Михайлович, пройдемте со мной…». «Та-а-к», — сказал себе. Майор словно услышал меня, говорит: «Да нет, вам гонорар тут выписали». Спрашиваю: «Ну и на сколько я наговорил?». Он отвечает: «Вообще-то, если по старым временам, то лет на 12, а пока — 30 рублей…» (Ну и сумма! Оплата производится по ставкам, утвержденным постановлением СМ СССР № 449 от 09.04.1956, объявленным приказом КГБ при СМ СССР № 67 от 04.08.1956, при проведении научных консультаций по ставкам в соответствии с распоряжением СМ СССР от 09.02.1953, № 2919р (указание КГБ № 143 от 22.1 1.1955. — А. Ш.)

37. «Первый и уникальный по общественной значимости мониторинг (можно сказать, опросный марафон) мы осуществили во время Первого съезда народных депутатов совместно с ВЦИОМ. Люди тогда, не отрываясь, следили за прямыми трансляциями из Дома Союзов. (Ошибка: Съезды — 4 500 депутатов и гости — могли проходить только в 6-тысячном зале Кремлевского Дворца Съездов. — А. Ш.) Мы создали оперативную группу для проектирования общесоюзной выборки и формулировки вопросов. Ежедневно по очереди с ВЦИОМ (от них главным был А. Левинсон, от нас — В. Мансуров) опрашивались граждане по республикам и российским регионам, по типам поселений. Люди отвечали на три-четыре вопроса, которые, как правило, касались поддержки или несогласия с наиболее ярким

событием предыдущего опросу дня. Невероятными усилиями удавалось за ночь обработать данные, полученные по факсу, и наутро представить их в листовке для депутатов и в прессу. Каждую информацию я должен был показать Чебрикову, тогдашнему главе КГБ, а если он высказывал сомнения, то обращался к секретарю ЦК Вадиму Медведеву, с которым мы были дружны со студенческих лет. Только однажды не удалось преодолеть сопротивление Чебрикова. Больше половины опрошенных поддерживали призыв Сахарова вывести войска из Афганистана и осуждали Горбачева, который, как известно, прервал его речь на заседании. (…)

То, что касается контактов с Комитетом госбезопасности, могу сказать, что их интересовало отнюдь не все. Создав закрытым решением Совета Министров СССР в феврале 1970 г. (отдел в структуре ИСИ РАН), сотрудники комитета получили доступ к социологической информации. А интересовало их главным образом то, что имело прямое или косвенное отношение к идеологическим диверсиям, влиянию западной пропаганды на разные группы населения нашей страны. Отдел социологических проблем пропаганды главным образом этим и занимался. Изучение растущей аудитории западных СМИ, отношения населения к ценностям западного образа жизни, националистические проявления и т. п. были в центре внимания отдела.