Читать «Сесиль Родс и его время» онлайн - страница 58
Аполлон Борисович Давидсон
Ну вот хотя бы какой стереотип охотника создает Райдер Хаггард. Алан Куотермен, герой многих его африканских романов, считался у европейской читающей публики человеком очень достойным — не только мужественным и решительным, но и благородным, добрым, человеком широкой души. Одним словом, джентльменом. Этот образ был создан, чтобы восхищать и вдохновлять европейскую, особенно английскую, молодежь. И он действительно имел успех. Не случайно романы Хаггарда с этим героем переиздаются на многих языках и по сей день.
Но как же Алан Куотермен относился к африканцам?
Вот роман «Месть Майвы». Алан рассказывает, как он, охотясь, вступил на земли народа, по его описанию весьма похожего на ндебелов, вернее, на тогдашний европейский стереотип этого народа. Как же Алан ведет себя там?
Когда старшина африканских проводников и носильщиков говорит, что он и его люди не хотят идти дальше на земли чужого им народа, Алан наводит на него ружье.
— Пойдешь, или я буду стрелять.
Затем Алан начал, ни у кого не спросясь, охотиться на землях этого народа. А когда к нему пришел вождь одного из селений и вежливо попросил о встрече, Алан принялся кричать, чтобы слышали все кругом:
— Что это такое — так нагло тревожить меня? Да как он смеет беспокоить человека столь значительного, занимающего такое положение?.. Потом Алан объясняет своим друзьям, что он затем и кричал, «чтобы произвести впечатление».
А когда за ним, без спросу вторгшимся на земли чужого народа, вождь послал отряд воинов, Алан думает отравить их стрихнином, только вот стрихнина у него оказывается маловато…
И ведь так поступает и думает не человек из отбросов общества, а воспеваемый, опоэтизированный герой романов для юношества. Обмануть, надуть «дикаря», «варвара» — многие ли считали это зазорным?
Встречались, конечно, и такие, кто особенно бережно относился к доброй славе своего имени и старался ничем его не запятнать. Среди миссионеров были и просто подвижники — легкое ли дело уехать из Европы в глубь тогдашней Африки, и не на месяц, не на год, а на всю жизнь!
Но ведь и они считали, что у африканцев, собственно, нет никаких духовных ценностей. Исходили из того, что можно и нужно сломать весь строй духовной жизни африканцев.
Каковы бы ни были помыслы европейцев, которые первыми проникали на африканские земли, объективно они прокладывали путь для тех, кто шел вслед за ними. Киплинг опоэтизировал этих людей, видя в них именно авангард колониализма.
Но если это понимали Киплинг и Родс, то ведь начинал понимать и Лобенгула. До него все время докатывались вести о том, какая судьба постигла другие африканские народы, на чьи земли белые люди приходили сперва тоже только в обличье миссионеров, охотников, торговцев, натуралистов, путешественников…
