Читать «Сесиль Родс и его время» онлайн - страница 4

Увлекся, конечно, Шульгин. Руками одних только бедных аристократов целые континенты не завоюешь. Но лепту свою — и немалую! — в создание Британской империи они вносили. Вот Сесиль Родс и связал с ними свои надежды.

…Полный текст «Символа веры» стал известен совсем недавно. Его издал канадский историк Джон Флинт в 1974 году. До того публиковались только отдельные цитаты, да и то в подредактированном виде.

Почему же этот документ не решались печатать так долго, почти сто лет?

Флинт считает, что биографы Родса боялись снизить привычный для читателей (подразумевается — английских) образ Родса и «потерять читательскую аудиторию», опубликовав этот «документ невысокого интеллектуального содержания и еще меньших литературных достоинств». Да и вообще план создания тайного общества попросту «абсурден», «составлен в духе дешевых новелл того времени».

«Если бы Родс составил свой „Символ веры“ в двенадцатилетнем возрасте, в городке Бишоп Стортфорд, или даже в семнадцатилетнем, по дороге в Южную Африку, это можно бы принять за незрелые детские излияния, вроде отроческих стихов или философствований, при взгляде на которые мы краснеем… Но Родс в 1877-м — уже не ребенок, ему двадцать четыре года, возраст, когда мужчина женится и растит детей, обзаводится домом, делает карьеру или пишет диссертацию» — таково мнение Флинта.

А первое политическое завещание другой биограф Родса, англичанин Бэзил Уильямс, назвал «ребяческим документом», «курьезным смешением ребячливости и пророчества, столь частым у великих людей».

Значит, наивность. И даже ребячество. «Наивный», «ребяческий» империализм?

«Ребяческий империализм» — так озаглавил когда-то страничку своих воспоминаний о детстве Осип Мандельштам. Даже сама архитектура блистательно-чиновного Санкт-Петербурга, столицы великой империи, писал он, «внушала мне какой-то ребяческий империализм. Я бредил конногвардейскими латами и римскими шлемами кавалергардов, серебряными трубами Преображенского оркестра, и после майского парада любимым моим удовольствием был конногвардейский праздник на Благовещенье».

Так, может, и Родс пережил нечто подобное? И, став старше, недостаточно повзрослел — остался в чем-то похож на тех, о ком много лет спустя пели: «Еще многих дураков порадует бравое пенье солдат»?

В духе масонов и иезуитов?

Это свое «ребячество» Родс пронес как знамя через всю жизнь. Тот же Флинт писал, что в 1891 году, познакомившись с известным английским журналистом Уильямом Стедом, Родс послал ему «Символ веры» с припиской: «Как Вы увидите, мои идеи мало изменились».

А ведь тогда Родсу было не двенадцать, не семнадцать и даже не двадцать четыре, а около сорока. И он уже был королем алмазов и золота, премьер-министром Капской колонии, героем дня в Англии.

Так что если ранние идеи Родса считать наивными, тогда уж логично признать таким же все его мировоззрение, а его дела — ребяческими забавами.

Ну а то, о чем Флннт написал как о самом «абсурдном», — план тайного общества? Вроде действительно нелепость. Но, если вдуматься, так ли уж он абсурден?